Война становится привычкой - страница 13

Мехвода спас открытый люк – принял и осколки, и ударную волну. Правда, глушануло знатно, так что дня три в голове гудело и тошнило. Командира сбросило взрывом и посекло осколками, как и заряжающего. Паше осколки пробили руку, зашли под броник со спины, обожгло щёку. Мехвод завёл мотолыгу, и они своим ходом добрались до лесочка, где и укрылись. По пути ещё трижды их пытались достать минами – видно, висел где-то второй «глаз», но корректировал не совсем удачно.

Паша фактически сбежал из госпиталя через неделю, не долечившись – не хотел, чтобы отправили в другую часть. Короткий отпуск, встреча с родными, и вот он здесь поправляет здоровье ароматом настоянной на солнце терпкой хвои Кременского сосняка.

Мне всегда было интересно понять мотивацию этих ребят попадания на войну. Ну с мобилизованными ясно: там выбора нет, принесли повестку и вперёд. Судьба, что поделаешь. А вот с контрактниками сложнее: кто-то не скрывает, что пошёл лишь потому, что таких денег на гражданке ему никогда в жизни не заработать. И что век может быть укорочен пулей или осколком не останавливает – авось пронесёт. Но кто-то сразу говорит, что деньги ни при чём. Вот и Паша из этих. Деньги никогда не были самоцелью – зарабатывал неплохо, дом построил, машина была.

Паша допил кофе, выплеснул гущу на тарелочку, усмехнулся.

– Жизнь себе на кофейной гуще не загадаешь. Ты сам себе ей дорогу торишь. Я ради детей своих пошёл, чтобы им не пришлось опять очищать от скверны землю русскую. Пафосно звучит? А просто я так думаю. Мы же брянские, люди лесные, духом вольным напоенные. Мои предки ходили на поле Куликово, поляков изгоняли с земли русской, Бонапарта били, немцев… Мы завсегда воинской профессии не чурались. Спрашиваешь, ненавижу ли хохлов? Да нет, конечно, такие же русские, только мозги набекрень. Отношение как к больным. Только вот различать надо: хохлы и нацики. Вот тех, последних, я ненавижу и считаю, что их надо просто стирать с лица земли. Эти не перевоспитываемы. Эти хуже зверей. Вэсэушники воюют знатно – славяне всё-таки. Уважаю. Устал от войны? Как сказать, заканчивать, конечно, пора бы, да только на западной границе бывшей империи и никак не иначе. Ничего, потерпим, поясок потуже затянем и дальше пойдём, поползём, но гниду эту в землю закопаем.

У нас ответственная миссия: вручить награды бойцам 448-го мотострелкового полка. Вручить в окопах и желательно под треск пулемётов, свист пуль и разрывы снарядов. Так решил Витя, а противиться ему бессмысленно, так что оставалось радоваться за ребят и молить Господа сберечь этих шутоломных и не очень нормальных волонтёров. В блиндаже сумрачно и камера даёт не очень качественную съёмку, в окопе тесно и нужный ракурс не подберёшь, вот и выбрались в лесок под тень деревьев. Хорошо хоть не на бруствер окопа, а то Старшина мог и такое учудить.

Решение о награждении медалями «Ратная доблесть» и «За участие в специальной военной операции» приняла «Ассоциация поддержки десанта Курской области» по согласованию со Всероссийской общественной организацией ветеранов «Боевое братство». Медали авторитетные, минобороновские, но право награждения сохранили за всероссийской ветеранской организацией.

Награждаемых шестеро, но трое ещё утром ушли на задание, поэтому награды вручает Старшина только троим. Не останови его, так он отправился бы следом.

Это их первые медали за полтора года войны, хотя за время боёв они не раз и не два ходили на штурм укроповских опорников, отражали атаки, сражались на изюмском направлении, теперь под Кременной. Были ранены, а некоторые и дважды, и трижды, но каждый раз возвращались в свой родной полк. Олег, Саша, Ваня. Самые что ни на есть русичи – москвич, калужанин, брянчанин. Отважные, скромняги, о себе ни слова: пожимают плечами, говорят, что ничего такого не совершали. Чего ничего? Спартак, их командир, смотрел на мужиков с гордостью и неподдельной радостью: достойны и не таких наград.