Воздаяние - страница 16

– Ты здорово ухватил в рисунке сущность этого хлыща. Вот, возьми деньги.

– Заплатили, возьмите работу, – ответил мальчик.

– Зачем он мне? – улыбнулся прохожий. – Может, на буфет поставить, чтобы дети за конфетами не лазили?

Оглядев собравшихся, солидно добавил:

– Я плачу не за портрет, а за талант.

Многие согласно закивали, кто-то даже захлопал. То тут, то там слышалось: «Мальчик – несомненно, способный». «Молодец». «А как хорошо он подмечает детали и передаёт атмосферу. Жаль, что нынешним властям нет дела до таких ребят. Вот и творят будущие Репины, да Айвазовские на улицах».

Люди стали вспоминать, как многие юные таланты стали великими художниками, музыкантами, актёрами и поэтами, после того, как им в своё время помогли добрые люди. Опустив в банку уличного художника несколько монет, Мишка, в грустных раздумьях, пошёл дальше.

На заборе, огораживающем стройку, юноша увидел табличку: «Осторожно! Территорию охраняют животные!» Усмехнувшись, он продолжил свой путь. Мимо металлической гусеницей прополз, громыхая всеми железными костями, трамвай. Подойдя к кабинке общественного туалета, Мишка обнаружил на двери надпись: «Не переживай, ничего хорошего из тебя не выйдет». Вошёл. Заставил парня горько улыбнуться и газетный заголовок над унитазом: «Всё для людей».

На одной из улиц Мишка увидел, как мальчик и девочка в школьной форме и красных галстуках, приветствуя всех пионерским салютом, декламировали:

«Я не буду проституткой,

Я не сяду на иглу.

Лучше буду у прохожих

Клянчить деньги на еду».

Проходящие люди грустно улыбались, многие подавали деньги. А над их головами трепетала на ветру баннерная перетяжка: «Россия уже продаётся». И только, подойдя ближе, Мишка сумел прочитать текст поменьше, где речь шла о каком-то новом печатном издании.

Город продолжал шуметь своей жизнью – равнодушной, суетливой, смутной…

К счастью, он не видел, что в это время милиция преследует на крыше высотки двух убегающих пацанов. Они мечутся, как маленькие зверьки.

– Бежим, скорее… бежим, – кричит тот, что постарше.

– Не могу… больше не могу, – тяжело дышит другой.

– Надо… давай руку. Держись за неё.

– Сдавайтесь, вам некуда бежать, – гремит милицейский мегафон.

– Выход всегда есть, – с какой-то злостью шепчет старший. – Ещё немножко и всё, конец. Конец нашим мучениям.

– Конец? – шепчет другой пацан.

Вот они застыли на краю многоэтажного дома. Дальше крыша заканчивается. Пустота. Милиционеры медленно берут ребят в полукольцо. Малыш тревожно смотрит на старшего. Тот, оттолкнув его от себя, говорит:

– Иди, ты можешь начать жизнь по-новому.

– Как… как без тебя? – шепчет малыш и прижимается к нему. – Ты мне как мать.

– Пусть они тебя заберут. Из колонии можно вернуться. Оттуда… не возвращаются, – настаивает старший.

– А ты?

– Я… я всю жизнь был…

– Ты хороший, – смотрит малыш в глаза другу. – Всегда выручал меня, помоги и сейчас.

– Ты что… – вновь отталкивает мальчишку старший. – Живи.

– Не могу я уже здесь жить… тяжело, – младший протягивает руку товарищу. – Я сам уже давно думал об этом. Я не боюсь, мы просто шагнём в небо…

Крепко взявшись за руки, ребята становятся на краю отвесной стены дома. Милиционеры застыли на месте, не понимая, что происходит.

– Ангелы подхватят наши души и унесут… – начинает старший мальчик.

– Куда? – шепчет малыш.

– Туда, где всегда тепло. Туда, где всегда любят. Прости, меня.