Воздаяние - страница 15

Вскоре парень вошёл в подземный переход, ведущий в метро. Сразу же пахнуло несвежим воздухом. Он внутренне напрягся, закаменел, предчувствуя встречу с обыденной, горькой жизнью. Жизнью, наполненной толчеёй и теснотой, гулом метро, безнадёгой, нищими старухами, которые, трясясь от болезней и старости, просят милостыню. А ещё калеками, шокирующими жуткими увечьями. И, конечно – сидящими цыганками, с вечно спящими младенцами на руках.

Мимо, расталкивая пассажиров, пробежала группа челноков с огромными клетчатыми сумками, набитыми заграничными шмотками. Мишка невольно обратил внимание, что многие женщины на станции метро были не с дамскими сумочками, а с сумками-баулами. В них можно было затолкать не только несколько пачек крупы или сахара, но и пять буханок хлеба.

У стены стоял с взлохмаченной головой парень в длинной шинели и каким-то бездонным голосом читал стихи. До Мишки донеслось:

«…Мой небосклон безоблачен и ясен,

На попе нет мимических морщин…

Не потому, что мир прекрасен,

А потому, что я – кретин».

В метро Мишка увидел человека, стоящего прямо у самого края платформы. Электропоезд, прибывший на станцию, яростно сигналя, чуть не коснулся его кед. Но человек тупо уставился в облицованную холодным мрамором противоположную стену и ничего не замечал. «Наверно, ему нечего терять в этой жизни», – подумал юноша. А ещё ему вспомнились слова из беседы студентов: «У нас опять на первое была капуста с водой, на второе капуста без воды, на третье – вода без капусты». Другой студент добавил: «У нас и того проще. Вчера кипятку наварили. Наелись до отвала».

Поезд привычно продолжал свой путь по тёмным лабиринтам столичного метро. Люди устало дремали, читали газеты или книги. И кругом – суровые, озабоченные, но больше недовольные лица.

В вагоне Мишку сразу же поразила своим убожеством и крикливостью реклама. Он с удивлением, по-новому взглянул на эти пёстрые картинки, где улыбающиеся девицы предлагали купить новую шубу, толстяки в очках – кредиты, семейки с оскаленными зубами – зубную пасту. Ему стало страшно. Он физически почувствовал, что эти рекламные образы готовы засосать его в свои сети, использовать и выбросить. Мишка зябко повёл плечами, настороженно оглянулся, но вокруг никто не замечал опасности.

Сидящий рядом мужчина слушал радиоприёмник. До Мишки донеслись слова диктора: «Город вновь захлестнула волна криминальных разборок. Семь трупов, взрывы и поджоги автомобилей в течение последней недели стали последствием жестокой войны между преступными группировками, сцепившимися между собой в войне за передел сфер влияния. И всё это происходит на фоне масштабной коррупции в правоохранительных органах». Мужчина выключил приёмник и прошептал: «Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела. А криминальных авторитетов и продажных ментов, что забыли о присяге, вычистят парни из «Белой стрелы…»

На одной из шумных от толпящихся продавцов домашним скарбом улиц, Мишка увидел мальчишку. Тот, сидя на маленьком стульчике, рисовал желающих. Некоторые прохожие останавливались, всматривались в готовые шаржи. Многие одобрительно кивали, платили и говорили: «А что, похож».

Какой-то щёголь, посмотрев свой шарж, зло бросил: «Сам дурак». Резко повернулся и под хохот толпы, быстро удалился. Мужчина поднял рисунок, развернул. Посмотрев сам, стал показывать столпившимся кругом людям. Потом, повернувшись к мальчику, сказал: