Воздаяние - страница 6

– Да я хотел денег подзаработать, дома остались маленькие сестрёнки.

– «Ля у ля», – произнёс Олег.

– Что? – не понял Мишка.

– Это по-китайски – «Утро вечера мудренее».

Олег был самый ловкий и сильный в подвале. Высокий, мосластый, с упрямо вздёрнутым курносым носом, любопытный до всего. К сожалению, жизнь его изрядно потрепала, и это его раздражало. Он и сам был виноват в своих бедах из-за трудного характера, сжигающего нетерпением молодую 18-летнюю натуру.

Удивляла его улыбка, которая, словно тряпкой, стирала с лица серьёзное и даже несколько угрюмое лицо. На смену ему являлось другое – детское, доброе, как бы просящее прощение. Порою был вспыльчив, не парень – порох. Особенно вспыхивал, если кто-нибудь обижал маленьких или вёл себя нечестно. Сжав челюсти, он, как боевая собака, смело бросался в драку.

Пацаны робели перед ним, но и всегда могли рассчитывать на его защиту. А ещё у него было любимое выражение: «Ля у ля», считал его китайским. В него он вкладывал и своё удовольствие, и согласие, и восхищение. Поэтому использовал во всех случаях жизни.

Олег дал команду накормить Мишку, уложить спать. Подушки и уж тем более простыни на импровизированной лежанке отсутствовали. Укладываясь, он видел, как несколько пар детских глаз с интересом смотрели на него с матрацев, расстеленных на некоем подобии нар в углу. В углу группа старших ребят рубилась в карты.

Вскоре подвал навестили две юные девушки с сумками продуктов.

– А вот и наши девчонки-зажигалки, – весело крикнул Олег. – Отлично выглядим.

– А у меня вся тела такая, – захихикала конопатая.

– И в каком это месте ты деньги берёшь? – спросил Олег, принимая сумки и оглядывая её модный прикид.

– Олеженька, – рассмеялась конопатая, – нет у тебя такого места.

– Клёвая деваха, ногастая, а попка…

– Да уж, есть за что ухватить.

– А чего к нам такая… турбовинтовая приходишь?

Надоели эти старики приставучие, – машет конопатая руками. – Денег много, а секса – ноль. Только обслюнявят всю, пожамкают, да покусают. Кстати, вашей мелюзге я клей принесла. Пусть понюхают и поторчат всласть. А то ведут себя, как взрослые парни, а сардельки совсем маленькие. Смотри, Килька покраснел…

– Ну а ты, что застыла, как чужая? – обратился Олег к другой, с глазами трепетной лани, девушке. – Чай не впервой.

– Я не проститутка, – капризно надула та губки. – Влюбчивая я и доверчивая. А ещё – идейная.

– Идейная? – у Олега вытянулось лицо. – Это как?

– А не такая… как все. Я только для солдат.

Когда хохот утих, Олег посоветовал:

– Ты бы с ними – поаккуратнее.

– Так ведь хотца им… жалко их, сердешных, – прыснула в кулачок девушка.

– И что ты с ними делаешь?

– Как что? – удивилась девушка. – Строевым шагом хожу, это так заводит. А потом, вдруг странная становлюсь, прямо на стену лезу. С неё падаю, ударяюсь головой и теряю сознание. Возможно, они этим и пользуются… фулюганы.

– Ну ладно… идейная, – хохотнул Олег. – Иди к нам. А то у меня уже брови зачесались.

Сумки с продуктами, звякнув стеклом, успокоились под скамейкой.

Ненадолго.

Вскоре на столе появилось вино, съестное, так как одна пожаловалась, что внутри у неё всё застыло. Ребята дружно набросились на еду, зазвенели стаканы. Между обитателями подвала и гостями завязалась оживлённая беседа. Вдруг одна из девушек вскочила и со смехом начала читать стихи:

«У меня нет попы,

у меня нет тить.

Я должна работать,