Возлюбленные фараонов и императоров. Страсть, предательства, месть - страница 11

Эхнатон поклоняется Атону. Древнеегипетское изображение

Новому божеству молились в новом храме, громадном, открытом солнцу дворе, празднично украшенном пилонами, статуями фараона, яркими росписями – у многочисленных жертвенников приносились дары солнцу. Центром всего храма был главный алтарь, на котором стоял размахивающий кадильницей фараон. Нефертити и их дочери играли мелодичные ритмы. Произносился гимн, столь непохожий на все доселе существовавшие молитвы, ибо даже храмы ранее почитавшихся божеств были мрачно-торжественны, сковывали душу и тело, устрашали и сковывали. Ныне же возносилась светлая молитва-гимн при участии живых божеств – фараона с супругой, на которых также, пусть и косвенно, изливался ее фимиам: «Прекрасен твой восход на горизонте, о живой Атон, зачинатель жизни! Встают люди, омывают тело, воздевают руки, радуясь рождению нового дня. Зеленеют деревья и травы, пасутся стада, взлетают над болотами птицы, поднимая крылья в знак поклонения тебе! Всплескивает рыба в воде, и корабли плывут вверх и вниз по реке. Твои лучи объемлют все страны, которые ты сотворил. Ты даешь дыхание, чтобы оживить творения твои, утешаешь ребенка, чтобы он не плакал, помогаешь птенцу разбить скорлупку и выйти на свет. Ты даешь жизнь и отдаленным странам, оплодотворяя дождем их земли. Как многочисленны и прекрасны творения твои – люди, животные, цветы, травы, все, что есть на земле, в воде и в воздухе!»

Эхнатон произносил этот гимн вместе со всеми и смотрел на жену, прекрасную женщину, мать его детей, которая дала ему счастье и сделала слова этой молитвы не просто словами, а наполнила их животрепещущим смыслом полновесного бытия, сделала каждый прожитый день счастьем. Он никогда не говорил ей, но для себя был уверен – не будь ее рядом, он бы никогда не свершил ныне осуществленного. Без нее это бы все лишилось нежности, аромата счастья, красок. И в конечном счете – смысла.

Нефертити стояла недалеко от мужа и была приятна его глазу. Как всегда. На ней было обычно для всех женщин платье из просвечивающего белого полотна, позволяющего видеть изящные линии ее хрупкой фигурки. Платье все в частых, длинных складках, с очень короткими просторными рукавами и широким подолом, опускающимся до самой земли. Поверх платья на царице был накинут такой же, как платье, длинный, просвечивающий и складчатый плащ. Один его угол был перекинут через плечо, другой пропущен под другое, концы завязаны под грудью. Нефертити была подпоясана широкой красной лентой, концы которой опускались глубоко вниз. На ногах простая обувь – подошвы с дужкой и перемычкой от носка к ней, пропущенной между пальцами. На голове – длинные накладные волосы (сама же она стриглась очень коротко – под современного мальчишку), высокие перья, сложные венцы торжественного убора, надо лбом – изображение двух вздыбленных змей-аспидов, от укуса которых умрет много позднее Клеопатра, – знак царского достоинства.

Он вдыхал ее пьянящий аромат, аромат любящей и опытной женщины. Опытной в своем знании быть всегда желанной и немного загадочной. Желанной до одури и загадочной ровно настолько, что было ясно – загадка разрешима. Если приложить любовь, щедрость и толику времени.

Запах жены возбуждал фараона ежедневно. И он не задумывался и не желал задумываться на тему – что же в нем, этом усладителе обоняния, от ее природы-естества, а что – от искусства ее служанок и рабынь. Женщин всех сторон света, всех земель и племен, приносивших к ногам Нефертити, равно как и иным знатным египтянкам, свою покорность, преданность, услужливость, внешне слепое обожание. И свои женские знания-хитрости, свои навыки в ухаживании за женщиной, в поддержании красоты ее лица и тела.