ШЕКСПИР. Этот? (Смотрит на череп, нервный смешок. Касается своего лица). Это шутка.
МОГИЛЬЩИК. Вся жизнь – шутка, до Судного дня, но только между вами, мной и червями, по ночам я бы избегал таких мест, как это. Призраки вылезают из могил, бегают вокруг, визжат, что-то лепечут, воют. Я подумал, что вы один из них, пока не уловил в вашем дыхании запах перегара. Призраки могут прихватить вас в любой момент. И кто им помешает? Ладно, работа не ждет.
ШЕКСПИР. Подождите минутку.
МОГИЛЬЩИК (поет, бросая лопату в могилу, прыгая следом).
Но пришла колдунья-старость,
Заморозила всю кровь:
Прочь прогнавши смех и шалость,
Как рукой сняла любовь[9].
ШЕКСПИР. Послушайте. Подождите…
ЛЕДИ (из теней). Увы, бедный Уилли.
ШЕКСПИР (подпрыгивает в изумлении, чуть не роняет череп). Что?
АННА. Выдержка, Уилл.
ШЕКСПИР. Анна?
АННА. Бедный Уилл. Постельный трюк[10]. Я так его любила. На самом деле он был ребенком. Целовал меня в листьях. Мы занимались любовью у реки, жужжали пчелы, ветер заставлял листья петь. Журчание воды.
ШЕКСПИР. О, Боже.
ЛЕДИ. Ночь в городе. Дом у реки, темные комнаты, обнаженные мы лежим на одеяле, постельный трюк, пальцы на плоти, город спит вокруг нас, журчание воды.
ШЕКСПИР. Я сожалею.
АРИЭЛЬ (тихонько появляется у него за спиной, тогда как АННА и ЛЕДИ уходят в тени. Поет). В могилу, в могилу, в могилу зовите ее[11].
(ШЕКСПИР смотрит на АРИЭЛЬ, а на балконе появляется РИЧАРД ТРЕТИЙ, уродливый горбун).
РИЧАРД ТРЕТИЙ (смотрит вниз на ШЕКСПИРА, комментирует ситуацию, переигрывая, гротескно). Тогда я тот, кого должны любить?
ШЕКСПИР (вздрагивает, смотрит на него). Бёрбедж? Дик Бербедж?
РИЧАРД ТРЕТИЙ.
Но если мне отказано во всех иных утехах,
То как не сделать мне венца единой целью
Надежд моих и мыслей? Я словно тот,
Кто заблудясь в тернистой чаще,
Старается продраться сквозь кусты
И колется лишь ими, ищет путь –
И все с него сбивается, не зная,
Как выбраться! Вот точно так и я
ШЕКСПИР (больше не в силах слушать это гротескное толкование). Нет, нет, нет, я стремился совсем к другому. Вспомни, как ты играл Макиавелли для Хенслоу и Аллена в театре «Роза»? С таким обаянием и юмором. Именно таким и должен быть Ричард Третий. Ты же не хочешь превращать его в Эдуарда Аллена, так? Дик? (РИЧАРД ТРЕТИЙ злобно смотрит на него, не выходя из роли). Он злой, потому что должен участвовать в этой игре, а они все обижены на него, потому что не могут играть, как он, у него видение, это превращает его и идеального святого, Ричард Третий – идеальный святой, до известной степени, он претворяет в жизнь свое искусство, и какое это имеет значение, если ради искусства, которое он любит, приходится пожертвовать несколькими жизнями? Он такой, какой есть, и ему это нравится. Если он мил, это пугает куда как больше. Он – герой.
РИЧАРД ТРЕТИЙ. Как ты, таракан?
ШЕКСПИР. Простите?
МАНДЕЙ (неожиданно появляясь рядом, огорченный). Э… Уилл?
ШЕКСПИР. Минуточку, Мандей, пожалуйста. Я занят.
МАНДЕЙ. Не уверен, что это дело может подождать.
ШЕКСПИР. Ладно. Что такое?
МАНДЕЙ. Мне только что сказали. Я подумал, ты захочешь это узнать. Твоя подруга утонула. Леди. В реке. Соболезную.
ШЕКСПИР (смотрит на него, пораженный). Это она тебя прислала? Это какой-то розыгрыш для соглядатаев?
АРИЭЛЬ. Божьи соглядатаи, жжет мне глаза, златокрылые мотыльки.
МАНДЕЙ. Это правда. Я видел тело. Это она. Кажется…
ШЕКСПИР. Что?
