теперь, как запой, так уже из дому тянет…
– Уложи в наркологию, – говорит мать. – Лечиться же – не работать. Пусть хоть что-то сделает полезное…
– Не хочет… Боится…
Женя подошёл к двери, приоткрыл осторожно.
– Это ты должна бояться… Ходит, вон… с топором… – Ангора
поднялась, достала из трюмо несколько купюр, положила в
сумочку дочери. – Возьми пока, потом ещё дам…
Со двора донёсся звук подъехавшей машины.
Послышались тяжёлые шаги. Это дед пришёл с работы.
Мать и дочь замолчали, стали говорить тише и о чём-то другом.
Но дед всё понял.
– Опять учудил? – спросил он грозно, не здороваясь. —
Позо- ришься, Тамара, и всех нас позоришь! – и прошёл к себе в
кабинет, хлопнув дверью.
Наступила тишина.
Потом вдруг распахнул дверь, крикнул:
– …Мне это надоело! Боксёр! Мотоциклист! А следующий кто?
Акробат в цирке?! Клоун!? —опять хлопнула дверь.
Было слышно, как дед нервно ходит из угла в угол.
– А сын твой кем вырастет? Ты подумала? – выглянув ещё раз, крикнул дед,и ещё громче хлопнул дверью.
Посыпалась штукатурка со стены.
Двор наркологической больницы.
Андрея-таки пришлось положить в больницу.
…Мать с сыном пришли навестить его.
Во дворе больницы гуляли недолго. Прошлись пару раз по аллее. Мать с Андреем впереди. Женя – чуть приотстав от них. В руках – пакет с передачей.
Час был приёмный, и больных с посетителями было много.
Женя смотрел на них, на Андрея, и у него сжималось сердце. Одинаково отрешённые, нездоровые лица, потухший взгляд. И одеты
кто в потёртые, нестиранные халаты без пуговиц, без поясов, кто
39
в пижамы непонятного цвета и размера. На невысоких больных —
почему-то всё было велико – длинные рукава, длинные штаны.
На высоких – наоборот, всё было до смешного коротко. Но смеяться не хотелось. Хотелось плакать, и Женя отводил взгляд в сторону.
Смотрел на деревья, на зарешёченные окна больничного здания.
– Подойди, – оглянулась мать. – Дай пакет. Сейчас пойдём…
– и опять повернулась к мужу: – Я просила маму поговорить
с отцом… Насчёт работы…
Андрей был тих, молчалив, подавлен.
– Вот увидишь… всё будет хорошо, – сказала мать. – Тебе
уже лучше. Давно надо было… Если бы ты согласился…
Андрей не ответил.
– Ты уж сам теперь… поверь… в себя… Постарайся…
– Не знаю, – махнул он рукой… – Ладно… посмотрим…
Парк культуры и отдыха.
По аллее идут Женя с Женей. Девочка смеётся громко, от души.
Это потому, что он рассказывает интересные истории про свою
школу. И не только рассказывает, но и показывает очень смешно. Со
словами. Сейчас – директора:
– Браво, Дунаев, у тебя талант… (дёргает себя за мочку уха
и причмокивает-м-м-м…) Получилось лучше, чем в кино…
Есть, конечно, шероховатости (опять то же самое)… но это
ничего…
Готовьтесь… Всех наградим грамотами, – и добавляет уже от себя:
– У него правое ухо больше левого… Отвисло до плеча…
У девочки на глазах слёзы.
Колесо обозрения.
…Они – высоко над городом, в кабинке колеса обозрения.
Настроение теперь другое. И лица серьёзные.
– Нет… – говорит Женя. – Отец уехал на соревнования…
и не вернулся… Он – боксёр…
– А Андрей..? – девочка смотрит на него сочувственно.
– Он мой отчим… Он инженер… Неплохой человек, в общем…
– И мне так показалось… Вы дружите?
– Да не очень… Я не часто у них бываю… У деда живу…
Матери и так трудно…
– Моим родителям тоже трудно… Но я – с ними…
40
Мои дедушки и бабушки давно умерли…
– А твоим почему трудно?
– Потому что они – научные работники… Когда я болела
