– …А рация твоя почему молчала? – спросил, когда они садились в машину, сразу протрезвевший доктор.
– Я её выключил, чтоб не мешала…Нарушение, конечно…
90
Да и официального сообщения ещё не было, так что по рации всё
равно бы не прошло…
– …Ну, всё… теперь всё и перевернётся.., – вслух подумал дед, когда они тронулись.
…Шашлык остался на шампурах на погасшем уже костре…
Бились в лодке две рыбы…
Загородное шоссе.
На огромной скорости со включенной сиреной мчалась по за-городной трассе чёрная «Волга». От неё испуганно шарахались
в разные стороны другие машины…
Мелькнуло удивлённое лицо гаишника, успевшего стать на вытяжку и козырнуть…
Перед зданием музыкальной школы.
…Женя стоял у музыкальной школы, прислушиваясь к звукам
фортепьяно. Судя по всему, ждать оставалось не долго, и он подошёл ближе к входу. Заметив в группе выходящих девочек Женю, он сделал несколько шагов навстречу, но она прошла мимо, словно
не было его там вовсе.
После болезни она стала ещё тоньше и бледнее, но шла, как
и прежде легко и свободно, высоко держа голову. Он шагнул вслед
за ней, но тут же остановился. К ней подходила её мама. Она, в отличие от дочери, смерила его жёстким, неприязненным взглядом
и отвернулась.
Он долго смотрел им вслед. Один раз, прежде чем завернуть
за угол, Женя коротко обернулась…
Дом деда. Прихожая.
…Из дому он несколько раз набирал номер её телефона. Но каждый
раз в трубке слышался голос матери. Женя молчал, вешал трубку.
Военкомат. Коридор.
…У дверей комнаты, где заседала медицинская комиссия, ребята
стояли в трусах. Ждали очереди. Молоденькая медсестра делала
вид, что её совсем не интересуют обнажённые юношеские фигуры, и время от времени выкрикивала очередные фамилии.
– …Хмелик… Петров… Кирюшин… Соколов… Саитов…
91
Ребята толкались, смеялись, перешёптывались, поглядывая
на медсестру.
А она вдруг заметила невысокого парня в майке.
– А ты почему не разделся? Сними майку. Ты что, не слышал?
Как твоя фамилия?
–
Мишин…
– Он стеснительный, – вмешался Диман.
– Слышь, Костик, они там всё равно и трусы с тебя снимут, —
сказал Зуб.
Все засмеялись.
– Трусы не снимут, – авторитетно заявила медсестра. —
Но… приспустить могут.
Кто-то дёрнул Костика за трусы. Опять раздались смешки.
Медсестра зачитала следующие фамилии:
– Кудряшов… Хлебников… Кабанов… Ангелин…
Военкомат. Комната приёмной комиссии.
В светлой, просторной комнате за столом на главном месте
сидел хорошо знакомый Жене полковник Зуев – в военной форме, на которую был наброшен белый халат.
– Подойди сначала ко мне, мальчик, – сказала пожилая женщина. – Как твоя фамилия?
– Ангелин.
Она что-то пометила у себя, взяла стетоскоп.
– Ближе… ближе… Не дыши… Хорошо. Теперь повернись…
Потом Женя подошёл к другому столу – к хирургу. Доктор
пощупал ему живот, приспустил резинку трусов:
– Прокашляйся. Ещё. Аппендикс? – провёл рукой по шраму.
Женя не ответил. Он смотрел на Зуева, который, наклонившись к
врачу, сидевшему рядом, что-то шептал и, как показалось Жене, о нём. Врач согласно кивал, делал в своих бумагах какие-то пометки.
Улицы провинциального города.
…Диман, Женя, Зуб и Костик идут по улице. Они спешат. В руках у них – продуктовые сумки, у всех – кроме Костика.
– …А у тебя что? – спрашивает Диман у Жени.
– Пирожки с мясом, чай… две пачки, сахар.
– А у тебя?
92
– Сигареты, мыло… Яблоки.
– Фрукты нельзя, не пропустят. В прошлый раз вернули, —
напомнил Зуб. – Я вот из одежды кое-что взял. Михалыч
