А через пару минут после того, как его душа была наконец отпущена от тела и даже ещё не знала, куда попадёт, в Джаннат на вершине ветвей Древа Платана или в бездну, за кольцами змея, обвивающего его ствол… Огромная, похожая на массивный круглый столб нога чудовища опустилась прямо на его уже давно бездыханное мёртвое тело, своим весом и монструозной живицей практически мгновенно стирая с лица земли любые свидетельства о последнем пристанище героического сахиира из тахума Авшалумовых.
* * *
Подхватив со столика кубок с гранатовым вином, прежде чем очередной удар бивней елефантерия по чересчур крепким местным деревьям опять чересчур расшатает столешницу и напиток прольётся, молодой мужчина, почти юноша, раздражённо поджал губы. Поправил аккуратно завитую накладную бороду, которую вынужден был носить из-за очередных ретроспективных веяний при дворе текущего Деспота Тигеранского. И опять вздохнул, нахмурив выразительные брови над глубокими фиолетовыми глазами. После чего наконец опять пригубил пьянящий сладкий напиток и, вернув кубок на место, расслабленно отвалился на спинку своего трона.
Торжественный, а заодно и тактический зал малоподвижной крепости клана Сефеви медленно, усыпляюще покачивался в такт неспешным шагам могучего елифантерия, на спине которого, собственно, и покоилось всё это громадное сооружение. Впрочем, здесь, возле Кавказских гор, при открытых сейчас обзорных ставнях с видом «по курсу» над башенкой погонщиков, расположенной на голове прирученного монстра, было заметно холоднее, чем привык юноша, а потому задремать он не боятся.
Царевич клана Сефеви, Исмаил, сын Деспота Алияра, недавно захватившего власть в клане правителей фиолетового огня у своего родного брата Гильгамеша, уже вторую неделю находился в хандре и едва подавлял тихое бешенство, которое нет-нет да и прорывалось наружу. Причиной же его столь мерзостного настроения были банальные зависть и ревность, а что хуже всего, он сам это понимал, а оттого впадал в ещё большую ярость. Так что в последние дни спасала мужчину от ещё большего позора лишь возможность в любой момент времени посетить и спустить пар, как в большом «Главном» пыточном комплексе ходячего замка, так и в своей «тайной» комнате, о содержании которой не знал даже его отец-деспот.
А началось всё в дни «Священного восстания и праведного возвышения!» Как теперь было принято в клане Сефеви называть произошедший в начале весны братоубийственный переворот, совершённый его отцом по отношению к дяде. Тогда второй ребёнок нынешнего Деспота и его единственный сын, что по какой-то космической несправедливости никогда ничего не значил для клана с фиолетовым пламенем в глазах, решил, что он в кои-то веки преуспел! Что он теперь любимчик отца и его наследник. Ведь его сестра не поддержала планы их общего родителя и впала в немилость!
Признаваясь себе честно… Исмаил просто не понимал, по какой причине Аъзам так заступалась за дядьку и его семью, чтобы даже посметь перечить отцу. Он знал её с младенчества и если не боялся, то опасался больше, чем кого бы то ни было. За свои семнадцать вёсен, будучи всего на год старше, она успела извести и уничтожить шестерых более старших и опытных братьев и сестёр, бывших ранее назначенными наследниками, а также младших, подававших хоть какие-то признаки возможных амбиций занять столь желаемое место наследника в младшей ветви клана.
