От этих слов у меня перехватило дыхание. Он все неправильно понял! Боже святый, насколько легко меня понимает Тося, настолько трудно донести что-то до этого человека. Или я действительно не умею выражать чувства? Ну как ему показать, что у меня на сердце? Я и хотела бы рассказать всю-всю правду, все, что у меня внутри, да не получалось. Не могла подобрать слова, не знала, как выразиться. И все же я понимала, что чем дольше молчу, тем яснее он принимает молчание за согласие. Но это было не так!
Сердце бешено колотилось, но остальное тело впало в оцепенение. Ладони потели. И внезапно я поняла, что нужно сделать. Коброй кинулась к его лицу, Леша в первый миг непроизвольно отшатнулся.
— Августа, что…
Договорить он не успел: мои губы нашли его. Этот поцелуй вовсе не походил на те, которые случились в съемной квартире в день перед самым моим превращением. Тогда мы оба дышали страстью. Сейчас же прикосновение вышло какое-то неловкое и дерганное. Так дитя могло поцеловать родителя. Я чуть отстранилась от мужчины и попыталась взглядом передать то, что не могу сказать словами. И, о чудо! Он понял! Я узнала это по глазам, которые в свете луны казались серебристыми.
Кто-то словно щелкнул пальцами — я почувствовала в нем эту перемену. Почти физически ощутила, как между нами по кирпичику рушится невидимая стена.
Он больше не стал медлить: впился губами в мои, прижимая меня к себе крепко — не вырваться. Да я и не хотела. Как будто весь напор, который он тщательно сдерживал в себе все это время, сейчас изливался на меня. Мы оба тяжело дышали, ловя дыхание друг друга. В какой-то момент я оказалась у него на коленях лицом к нему. Не без помощи его рук халат соскользнул с моих плеч и упал на пол. Я осталась в тонкой ночной рубахе, через которую отлично чувствовала каждое прикосновение его пылающей жаром кожи.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — наконец смогла прошептать ему в самое ухо. Мои пальцы нашли пуговицы на его рубашке и принялись их нетерпеливо расстегивать. Леша не таясь исследовал мою шею губами.
Я прекрасно понимала, что в этот раз мы уже не остановимся, но это не пугало. Наоборот, хотелось взять все, что он может мне предложить. Рубашка поддалась — я запустила руки под ткань, гладя его по груди и плечам.
Но внезапно Леша замер, накрыл мои ладони своими, останавливая. Я непонимающе на него уставилась. Грудь высоко вздымалась, я хотела продолжения этих сладких и мучительных ласк. Но он мягко удерживал меня.
— Почему, Августа?
— Что почему? — облизала вдруг ставшие сухими губы.
— Почему ты не хочешь, чтобы я уезжал?
Его лицо было так близко... От аромата кожи кружилась голова. Я медлила, не решаясь произнести это вслух. Он потерся носом о мою щеку, еле слышно выдохнув:
— Скажи мне это.
И я сказала. В омут с головой. Вниз с обрыва. На одном дыхании, чувствуя слабость в руках и ногах:
— Я люблю тебя.
Сердце выпрыгивало из грудной клетки, показалось, что я вот-вот лишусь чувств. Но Леша не дал мне больше раздумывать: снова приник ко мне, на этот раз сокращая оставшееся расстояние между нами. Одним резким движением он поднялся, удерживая меня под ягодицы, а в следующее мгновение я уже оказалась на кровати, надежно укрытая его телом. До безумия приятно было ощущать эту тяжесть на себе. Он зарылся мне в волосы, шумно втягивая их запах. Внизу живота поселилось приятное томление.
