Пока пили чай и обедали, пока я беседовала с крепостными, выясняя, что да как тут происходило в мое отсутствие, день стал клониться к вечеру.
Леша поднялся с дивана возле камина, на котором довольно уютно устроился.
— Мне пора, Августа, — он замялся. — Поздно уже.
Я тоже встала с кресла. Молчала. Медлила. Не знала, что сказать. «Доброй ночи, увидимся завтра»? Или что-то в духе: «Спасибо за все»? Или… Пока мы оба молча пялились друг на друга, Антонина нарочито громко прочистила горло. Я метнула взгляд на нее. Она смотрела на меня так, будто я взяла у нее взаймы очень крупную сумму денег и не собиралась отдавать. Я сделала страшные глаза в ответ. Она поджала губы и чуть заметно покачала головой. Я прекрасно знала, что она имела в виду и сдалась.
— Алеш… — сделала паузу. — Дом большой, может, останешься в гостевой спальне?
Он облегченно вздохнул. А может, мне только показалось?
— Ну, если ты настаиваешь…
— Нет, я…
— Она настаивает, — подошла подруга и довольно ощутимо наступила мне на ногу.
Я еле сдержала стон. Да что она себе позволяет?!
— Да, настаиваю, — покорилась я. — Оставайся столько, сколько нужно. Это меньшее, что я могу сделать за мое спасение.
От Леши не ускользнуло это Тосино движение, он даже не попытался скрыть смешок, лукаво сверкая глазами. Слава Богу, сейчас обыкновенными человеческими — голубыми. Теперь пришла моя очередь поджимать губы. Мне кажется, или мною беспощадно манипулируют? Ну, я вам еще покажу Августу Константиновну! Просто сейчас устала и хочу наконец лечь.
— Агафья! — громко кликнула я.
Из глубины дома послышались шаркающие шаги. Пожалуй, нужно поселить в городском особняке кого-то из моих молодых крепостных, жаль нянюшку все время дергать. Она уже не в том возрасте, чтобы подскакивать на каждый мой зов. Я действительно любила эту женщину.
— Что, Августушка? — старушка вошла в гостиную.
— Покажи моим гостям, какие они могут занять спальни, — а потом обратилась к Леше и Тосе. — Хочу лечь пораньше, а завтра с самого утра примусь за ревизию бухгалтерских книг. Пора вливаться в дела производства.
***
Я расчесывала волосы на ночь, стоя перед большим напольным зеркалом в дубовой оправе, когда в дверь тихо поскреблись. Почему-то я была уверена в том, кто пожаловал.
— Да, Тось, входи!
— Как ты узнала, что это я? — возмутилась она, закрывая за собой.
Я пожала плечами, все еще глядя в зеркало. Оборачиваться не имело смысла: и так прекрасно видела подругу в отражении. Как и я, она осталась уже в тонкой ночной рубахе.
— Няня в такое время уже спит, другие крепостные ко мне не пошли бы, Леша — вряд ли решился бы... Остаешься только ты.
— Вот именно! — она плюхнулась на мою кровать, теперь я не могла ее видеть, поэтому повернулась, продолжая расчесывать длинные локоны. Не то чтобы я была недовольна, что они внезапно так отрасли, но очень непривычно. Зато теперь я снова могу делать высокие прически и заплетать косу.
— Боюсь, не совсем понимаю, о чем ты.
— О том, что вы ведете себя, как два идиота, — она бесцеремонно тыкнула в меня пальцем.
Я нахмурилась, но не стала перебивать. Иногда из ее уст выходили действительно важные мысли.
— Ты любишь его?
М-да. Вот так в лоб. Я опустила глаза.
— Это сложно, Тось… Его — люблю. Но он теперь там не один. И это… жутко… — призналась я.
— Допустим, — согласилась она. — Но так ли это ужасно?
Я аж поперхнулась слюной.
— Ты в своем уме?! Он впустил в себя демона!
