Громкое бодрое приветствие застряло у официантки в горле. Если клиент не стремился быть замеченным, Кира выполняла свою работу тихо и оставляла его наедине со своими мыслями. Эта часть работы претила девушке. Ей хотелось общаться, делиться, забирать взамен, но функция «психолога» входила в работу Шейн, их синеволосой барменши, которая оживляла бар после наступления темноты.
Нетипичная внешность сразу бросилась Кире в глаза. Волосы были длинные, рыжие и волнистые, лоснились и завитками опадали с плеч по спине под тканью пальто. Она пришла в мороз в шарфе, но без шапки, наверное, чтобы не помять эти прекрасные локоны и не портить отражения в зеркале. В галдящей толпе незнакомка казалась самым спокойным человеком на планете, но когда Кира подошла ближе, поняла, что девушке просто не по себе. Или она настолько погрязла в собственных мыслях, что не могла выбраться без чужой помощи. Пока новых покупателей не наблюдалось, Кира решила провернуть одну вещь, которой не занималась долгие месяцы. Привести в действие глагол, функция которого давно казалась ей чуждой. Поговорить.
Не то, чтобы у неё было хоть чуть-чуть свободного времени на общение с людьми, просто иногда становилось скучно, а потом виновато за сломанное будущее сестры и хотелось растворить этот горький осадок в интересном мимолётном собеседнике. Мимолётном, чтобы он не дергал за верёвочки привязанности, заставляя её жертвовать временем. Временем, которого у неё нет, а значит, в ход пойдёт избегание обязанностей, что недопустимо.
Лицо в росписи веснушек, карие глаза, похожие на две кружки с чаем, жилистые руки. Она была тёплой, как атмосфера кафе, но источала холод, словно стужа с улицы въелась в нее и проникла в помещение под ворохом тканей.
Незнакомка не хотела задерживать официантку, поэтому сделала вид, что листает меню, задала пару заготовленных вопросов и выбрала напиток, который занимал топ-3 самых покупаемых в холодные времена года. Сырный раф с тягучей пенкой, нежной, как сама девушка.
– Может быть, желаете что-нибудь ещё? – Кира мягко улыбнулась. Дина говорила, что тонкие губы и соломенные косички предавали ей вид юношеской наивности. Обычно молодым людям доверяли.
Девушка отрицательно мотнула головой.
– У меня мало посетителей, так что можешь обращаться.
Эта фраза дала больший результат. Неожиданное «Эй, постой-ка», а следом:
– А можно мне тогда чашечку беседы по душам? – незнакомка улыбнулась знакомой улыбкой: слабой улыбкой дрогнувших губ.
– Всё для тебя, подруга, – посетительница сняла маску недоступности, под ней оказалась почти полгода знакомая Кире тонкая, восприимчивая девочка. Её подруга надевала маску только в двух случаях: когда оказывалась в окружении незнакомых физически и морально или только духовно людей, то есть почти всегда и со всеми, и когда в её гладкой жизни случались такие перепады напряжения, на которые её сердце реагировало слишком чутко и приходилось надевать маску, чтобы совсем не развалиться.
– Ты не выглядишь, как самый счастливый человек на свете. Не буду спрашивать в порядке ли ты. Лучше расскажи, что случилось?
– Сразу несколько кривых изгибов на прямолинейном графике моей жизни всего за один день. Сначала скачок к наивысшей точки, потом падение в самую низшую и снова прямая. Говоря проще, спокойная жизнь в районе трёх лет прервалась грандиозным событием, потом ещё более глобальной переменой, и теперь я вновь вернулась к привычной рутине, но в таком состоянии, будто меня облили ледяной водой и вырвали все внутренности.
