– Я прошу прощения, пожалуйста, не поймите меня превратно. Я просто пытаюсь понять собственного отца и оттого спрашиваю вас про вашего.
– Вот как, значит?
– Поверьте, только поэтому. Мой отец был одним из лучших ювелиров Коньи. Его подмастерья сейчас являются богатейшими людьми города, а сам он живет так же, как жил сорок лет назад.
Я смерила его недоверчивым взглядом:
– А по вам и не скажешь, что в вашей семье есть какие-то проблемы с деньгами.
Правой рукой он погладил дорогую материю идеально подогнанного пиджака:
– Это только благодаря деду Осману… – он приостановился и решил пояснить: – Осман – мой дед по материнской линии. Со стороны отца все были без кола и двора. Если б не дед Осман, я вырос бы в нищете. Но дед Осман, слава Аллаху, был очень умным человеком. Он занимался торговлей сыром и весьма в этом преуспел. Я в некоторой степени являюсь продолжателем его традиций…
– Каждому свое, – сказала я, – ваш отец выбрал религию.
Зия тут же возразил:
– При чем здесь религия? Дед Осман каждый день совершал пять намазов. Мы все богобоязненные мусульмане. Нет, отец совершенно иной человек, он будто замешан на отличной от нашей закваске.
– Это различия в нравах, – вступил в разговор обиженный Меннан, – это другой характер, другие чувства, мысли, взгляды, другое поведение.
Зия кивнул на него головой и со смехом продолжил:
– Товарищ лучше нас с вами разбирается в таких темах… Но о чем я… Мой папа до сих пор живет в старом доме, сидит в старом кресле, переворачивает страницы одних и тех же старых книг, при случае цитирует одни и те же стихи, ходит в одну и ту же обитель. Я не пытаюсь сказать, что все это плохо, но как ему все это не надоедает? Мне казалось, что, узнав что-то про вашего отца, я смогу лучше понять своего.
– А почему бы вам не спросить его об этом прямо?
Он грустно посмотрел на меня:
– Вы думаете, я не спрашивал? Да сотню раз. Он постоянно отвечал одно и то же: «Не жди от меня ответа, милый сын. Все ответы находятся прямо у нас под носом, но где тот глаз, который сможет их разглядеть?»
Меннан не удержался и хихикнул. Зия зло на него посмотрел, но промолчал. Снова заговорил со мной:
– Вместе с вашим отцом он идет по одному духовному пути, они принадлежат одному ордену. Вот мне и интересно, похоже ли они смотрят на жизнь.
Я не очень поняла, что он говорил про духовный путь и орден, но почувствовала в его словах искренность и решила ответить ему прямо:
– Да, скорее всего, они похожи. Хотя мой отец давно уже не живет с нами. – Несмотря на то, что я и не была до конца уверена, что поступаю правильно, все же рассказала ему правду: – Он живет в Пакистане. Если с его здоровьем все в порядке, то занимается тем же самым, что и ваш. Это делает его счастливым.
Он задумчиво проговорил, закусив нижнюю губу:
– Очень странные люди… Последние в своем роде… – Зия уставился в пространство, словно никак не мог найти ответ на мучающий его вопрос, но длилось это недолго. Последний глоток кофе его взбодрил, и он сказал: – Ну что, давайте перейдем к делу.
На этот раз я остановила его: «Одну секунду», – достала из сумки ноутбук, подождала, пока он включится, и открыла папку, посвященную «Икониуму».
– Итак, Серхат Гёкгёз, Незихе Бостанджиоглу, Кадир Гемелек…
Зия начал мрачнеть, но я притворилась, что ничего не заметила, и продолжила:
– …вот с этими людьми я хочу увидеться.
Не дав ему вставить и слова, я тут же пояснила свое желание:
