– Не стреляй!
Но она уже бросила оружие и рванулась вперед.
Это были соплеменники Мамми.
Только вшестером они смогли поднять меня, Мамми несли двое. Все время, пока снаряжали носилки, они пели мне утешительные слова. Перед тем как за меня взялись, я проглотил еще одну таблетку кодеина, потому что даже при их нежном обращении каждое движение отзывалось болью.
Несли нас недолго – корабль приземлился у самого входа в туннель, разрушив при этом, как я и надеялся, проклятую эстакаду.
Как только мы оказались в безопасности, Чибис сняла с меня шлем и расстегнула на груди скафандр.
– Кип! Ну разве они не чудесные?
– Да. – От таблетки кружилась голова, но стало легче. – Когда отправляемся?
– Уже летим.
– Нас отвезут домой?
Обязательно скажу мистеру Чартону, что кодеин очень помог.
– Что? Нет-нет! Мы летим на Вегу.
Я потерял сознание.
Мне снилось, что я дома.
Услышав мелодию, я встрепенулся.
– Мамми!
Доброе утро, сынок. Счастлива, что ты поправляешься.
– Я хорошо себя чувствую. Отлично выспался… – Я уставился на нее. – Ты же умерла!
Брякнул – и сразу пожалел об этом.
Ее ответ прозвучал тепло, с мягким юмором. Так поправляют промашку ребенка.
Нет, милый, я просто замерзла. Я не такая хрупкая, как тебе, наверное, показалось.
Я проморгался и снова посмотрел на нее.
– Так это был не сон?
Нет, это был не сон.
– Мне казалось, что я дома и… – Я попытался сесть, но смог только поднять голову. – Но я дома!
Это моя комната! Слева комод, за спиной Мамми – дверь в прихожую, справа стол, на нем стопки книг, над ним – вымпел Сентервиллской школы. Над столом окно, за окном старый вяз – на ветру шелестит испятнанная солнцем листва.
Логарифмическая линейка лежала там, где я ее оставил.
В голове был туман, но внезапно я понял. Все действительно произошло на самом деле, мне приснился только дурацкий конец. Несомненно, этот «полет на Вегу» – результат действия кодеина.
– Вы привезли меня домой?
Мы привезли тебя домой… Это твой второй дом. Мой дом.
Кровать затряслась. Я вцепился в нее, руки не слушались. Мамми все пела:
Тебе нельзя без твоего гнездышка. Мы свили его.
– Мамми, я ничего не понимаю.
Мы знаем, что птицу лечит ее гнездо. Вот и построили его для тебя.
В ее речи не было слов «птица» и «гнездо», но Большой толковый словарь более близких значений не дает.
Я глубоко вздохнул, чтобы собраться с мыслями. Я понял Мамми. Что-что, а доходчиво объяснять она умела. Комната не моя, я не дома – просто сделано очень похоже. Но я все никак не мог прийти в себя.
Я огляделся и диву дался: как же можно было ошибиться?
Свет из окна падает не в ту сторону. На потолке нет заплатки, которая появилась, когда я делал тайник на чердаке и под молотком отвалилась штукатурка. Не там лежат тени.
Книги чистенькие, как нераспечатанные коробки с конфетами. И корешки не узнать.
В общем, близко, только детали не совпадают.
Мне нравится эта комната, пропела Мамми. Она похожа на тебя, Кип.
– Мамми, – спросил я слабым голосом, – как вы это сделали?
Мы спрашивали тебя. И Чибис помогла.
Но ведь Чибис никогда не бывала в моей комнате! Впрочем, она видела достаточно американских домов, чтобы стать на Веге консультантом-экспертом.
– Чибис здесь?
Она сейчас придет.
Если рядом Чибис и Мамми, все будет хорошо. Вот только…
– Мамми, я не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Она положила крошечную теплую ладонь мне на лоб и наклонилась так, что я мог видеть лишь ее огромные, как у лемура, глаза.
