Сдаем на поле, в море… на вокзале.
Но… делу время, а потехе час.
Мы, братья, от рождения – славяне,
И кто не ждет награды от труда,
Тот в борозде своей так и завянет,
Бесплодным и унылым, навсегда.
Мне мать с рождения наказ дала —
Творить богоугодные дела,
Чтобы однажды заявил: – Суть – Я!
Я сущий среди вас – святой и грешный,
По жизни я серьёзный и потешный.
В минуте праздной, всяк себе судья.
В минуте праздной, всяк себе судья…
И если был наш день вполне удачен,
Веселым курсом поплывет ладья
В порт новой встречи, что судьбой назначен.
Попутный ветер полнит паруса,
И капитан в желаньях непреклонен,
К тому же, благосклонны небеса.
А значит… день к нам тоже благосклонен.
Скрипит штурвал, приятно мачта стонет,
Кому дано сгореть – тот не утонет.
Мой друг, запомним крепко, ты и я!
Себе завяжем узелок покруче,
Решает в жизни всё не только случай,
Рабочий день – основа бытия.
Рабочий день основа бытия,
А не носитель времени безликий.
Как говорит религия моя —
Создатель наш был труженик великий.
Он сотворил истоки естества,
Планету в вулканическом угаре,
Его Адам – вершина мастерства!..
И каждой твари создано по паре.
Шесть дней для торжества великих дел
Трудился сам Господь и… нам велел.
Не дружеская пьянка и лобзанье
Поддерживают творческий полет,
Удачный день и силы придает,
И он определяет нам сознанье.
И он определяет нам сознанье,
Когда удача схвачена за хвост!
Приходит и прозренье, и признанье,
И просятся рекорды на помост.
А эйфория – это мать удачи,
На повороте сложном и крутом.
Бывает, что потом она заплачет,
Но это всё, как водится, потом.
А мы пока, не ведая печали,
Кричим: – Ещё не вечер… Мы в начале! —
Не ощущая времени подвох,
Который бьет, как говорится, в темя,
В иные дни, или в иное время.
Но… день любой мне бесконечно плох…
Но день любой мне бесконечно плох,
Который явно властен надо мною.
Он как болото, как замшелый мох,
Ни прямо не пройти, ни стороною.
На всё, что совершил для дела впрок,
На то, чему отдал себя всецело,
Уже взведен безжалостный курок
И смотрит киллер в окуляр прицела.
И нет спасенья перед страшной силой,
И вспоминаешь только губы милой,
И жизни всей своей чертополох…
Но через все преграды и гоненья
Я умираю до того мгновенья,
Пока её не ощущаю вздох.
Пока её не ощущаю вздох…
Не только сердцем, кожей или взглядом,
Не вдруг, исподтишка, или врасплох,
Как гром небесный, что далёк и рядом.
Он неприступен в высоте своей,
И я тяну натруженные руки,
И радость дня я посвящаю ей,
Себе оставлю творческие муки.
И если, вдруг, накатит боль, как ночь,
Любовь её поможет превозмочь,
Узреть души божественной сияние
И передать то счастье, что во мне,
По радуге, как радиоволне,
Моей любимой через расстоянье.
Моей любимой через расстоянье,
Я передам и силу, и мечту…
Двух рек великих вечное слияние,
Двух берегов святую красоту.
Двух океанов грозное цунами,
Свет двух светил над головой у нас!
Но всё, что этот мир готовит с нами,
Не каждый день доносит в нужный час.
Порою, он мустанг в раздольном поле,
И оседлать его не каждый волен.
Но… мы не зря живем в мечтах и числах.
Влюбленных двое, но числа им несть!
Любовь над нами, как благая весть,
Как радуги большое коромысло.
Как радуги большое коромысло
Несет очарование дождя!
А мы, порою, сутолоку дня
Несем в себе, не понимая смысла.
Мы люди с завидущими глазами,
И время жизни поглощаем впрок:
То слушаем очередной урок,
А то сдаем очередной экзамен.
В минуте праздной, всяк себе судья,
