– Это есть совершенно правильно, ваше сиятельство, – кланяясь, ответил капитан, – aber2 спешу напомнить, что эти abschaum3… эээ… негодяй… плохой человек, так кажется, да, есть очень труслив и пуглив. Они есть прятаться и убегать от отряда дю Перш. Рано или поздно дю Перш, изготовив облава, изловил бы их как заяц. – Капитан учтиво сделал поклон в сторону виконта. – Мне просто не повезло оказаться в месте их засада. Один из моих людей, из мой отряд, получил тяжкий ранений. Благодаря умелым рукам и благородное сердце святого брата Гуго, – тут капитан сделал поклон в сторону францисканца, его жизнь спасена и теперь он выздоравливает.
Брат Гуго заметил, что д’Бюрри уже что-то шепчет на ухо маркизу. Монах легко догадался, что именно, потому что маркиз тут же устремил на монаха заинтересованный взгляд, немедленно забыв о капитане.
– Вот как? Вы и есть брат Гуго, автор тех самых замечательных сонетов? Я с удовольствием послушаю пару-тройку новых виршей, если вы соблаговолите прочитать их для меня! – несколько фамильярно произнес маркиз.
Кордельер слегка поклонился.
Затем маркиз, видимо вспомнив, для чего все собрались, снова посмотрел на фон Гейделица.
– Мой дорогой барон фон Гейделиц, я чрезвычайно рад, что могу лицезреть вас у себя в замке и вдвойне рад, что могу приветствовать в вашем лице немецкую нацию, наших надежных союзников из Священной Римской империи…
Брат Гуго понял, что началась та самая церемония, о которой предупреждал их д’Эперне. Речь маркиза длилась около десяти минут. Затем наступила очередь фон Гейделица. Он поблагодарил маркиза за оказанную честь.
Маркиз вытянул руку вправо и пощелкал пальцами. Перед ним мгновенно вырос лакей с черным марроканским подносом из эбенового дерева. На подносе лежал даже с виду увесистый, расшитый золотом кошелек.
– Это награда за поимку или умерщвление негодяев. О награде было объявлено официально, на главной площади Каверака, а также во время проповедей во всех церквах и аббатствах. Поскольку вы выполнили условие моего указа, теперь эти деньги ваши по праву.
Маркиз взял кошелек и вложил его в руку фон Гейделица.
– Распорядитесь ими по своему усмотрению, – продолжил его светлость. – Я слышал, что ваши солдаты проявили чудеса храбрости во время той стычки. Я сгораю от нетерпения, желая услышать всю эту историю от начала до конца. Но перед этим я обязан сделать кое-что еще. Во-первых, я объявляю, что все расходы по содержанию вашего отряда на землях Каверака (естественно, в пределах разумного) берет на себя моя казна. Пока вы находитесь на моих землях, есть, пить, кормить лошадей вы будете за мой счет. Кроме того, я хочу оплатить содержание и уход за вашим раненым.
Фон Гейделиц коротко поклонился.
– Во-вторых, еще одна приятная для меня обязанность. Господин барон. Дайте мне ваш меч. Преклоните колено.
Фон Гейделиц сделал шаг назад, извлек из ножен меч, снова сделал шаг вперед и опустился на колено, протягивая маркизу палаш гардой вперед. Тот взял меч за рукоять, взвесил в руке. На его лице появилось изумленное выражение – палаш капитана оказался ему тяжеловат. Маркиз возложил лезвие плашмя на плечо фон Гейделица.
– Йозаф Иероним фон Гейделиц, ты посвящаешься в кавалеры ордена Лаврового Листа! – внушительно изрек маркиз. – Отныне ты по праву можешь носить эти знаки принадлежности к Ордену.
Маркиз убрал меч с плеча капитана. Он наклонился, взял капитана за локоть и помог ему подняться. Затем протянул меч рукояткой вперед.
