Вот я маленькая рядом с огромным старым Диком, дворовой собакой, треплю его за шею. А сейчас я большая, и собак больших боюсь. А маленькая не боялась. Вон, как родные стоим. Смотрю на фото, хочу провалиться в эту эмоцию, коснуться Дика рукой, залезть в его шерсть, заглянуть в его добрые глаза. Но не могу. Но все равно радостно. У меня это было. Было!
А это мы на рыбалке. Папа соорудил что-то вроде плотины из больших булыжников и брёвен. Стоит вполоборота. Красивый, взъерошенный – ветер в волосах. Квадратной формы очки ему очень идут. Сигарета в зубах. Фотограф застал его врасплох. Рядом сидим мы с сестрой – два лягушонка в косынках. Сестра улыбается фотографу, мне некогда отвлекаться, я увлечена – в кулачке что-то зажато, может камушки. Узенькая речушка, на другой стороне лес – тайга. Природа, папа рядом, мы с сестрой. Что это, если не счастье! Не страшно, что не помню. Было, было, было! А значит моё, часть меня! Вот бы счастье можно было складывать вот так, по моментам и кусочкам в баночку. Набрал полную, закрыл крышечкой, считай счастлив окончательно. Не набрал – что ж, иди собирай дальше. Но жизнь – это не банка, нет. У неё нет никаких границ. И у счастья, значит, тоже.
Я смотрю на плоскую, чёрно-белую фотографию, разглядываю и записываю. И память моя оживает, становится объёмной. И совсем не чёрно-белой.
А тут мы уже постарше, сестра в школьной форме, держит Матильду – нашу кошку, я с бантами в горошек. На заднем фоне две огромные рыбины. Наверное, из них вышли вкуснющие котлеты. На Севере мы часто их ели. Вот что-что, а их вкус я не забуду никогда. Смеёмся на фото. Я во весь свой беззубый рот. Это папа нас рассмешил, я уверена. Он и сейчас нас частенько смешит. Его юмор – самый любимый и лучший на свете.
А вот и мамочка. В модном платье, на талии тоненький поясок, под мышкой сумочка на длинном ремешке. Красавица! Чёрно-белое фото не передаёт цвет её прекрасных серо-голубых глаз. Но не зря говорят, что глаза – это зеркало души. Весь её характер отражается в глазах – смелый, упрямый и свободный, как ветер в поле. Почему ты нахмурилась, мама? Может устала с нами? Папа не вовремя решил сфотографировать? Мне здесь четыре года, я схватила себя за щёки и тяну в разные стороны. Сестра смотрит на меня как на спятившую. На заднем фоне – пальмы. Это мы в Сочи, отдыхаем. И неважно, что я совсем этого не помню. Папины чёрно-белые фотографии – неопровержимое доказательство моего самого лучшего и самого счастливого детства. И каждый раз, когда я приезжаю домой, я достаю эти коробки, открываю эти альбомы и на меня обрушивается моя же жизнь, такая далёкая и такая недавняя одновременно. Жизнь, которую я жила в беззаботном «здесь и сейчас», ни о чем не горюя и не откладывая ничего на завтра.
И чем дольше я смотрю на эти карточки, тем больше понимаю, что всё в этой жизни, по сути, чёрно-белое, нейтральное. Цвет всему придаём мы сами. Мы сами раскрашиваем нашу жизнь. Душа наша – бесконечная палитра, вмещающая в себя тысячи оттенков предрассветного неба и мерцающих вечерних сумерек. И каждое утро мы берём кисточку и рисуем этот день, этот вечер и, наконец, эту жизнь. Иногда, бывает, дрогнет рука – поставишь кляксу, расстроишься. Но затем пройдёт дождь, смоет и кляксу, и печаль, и начнёшь с чистого листа – жить, рисовать, любить и, конечно, верить!
