Лиза, порывшись в кармане, достала пятьдесят долларов и швырнула на стол.
– Возьми, Ленка, утрись и успокойся.
– Во, дает! – восхитился Соколов и похлопал себя по карману. – Не, я бы тоже подкинул, но сейчас сижу на мели.
– Что мне с твоими долларами делать, – сердито проворчала Лена, косясь на зеленую бумажку, – если так хочешь за Легостаеву заплатить, то разменяй и принеси.
– Сама разменяй, а на сдачу Соколову презервативов купишь, а то ему папа на презервативы не дает, и он, типа, нервный стал – хочется, а СПИДа боится, – съехидничала Лиза и, взяв Настю за руку, потащила за собой. – Пойдем в тубзик на третий этаж, хоть посидим на окошке. А то я уже устала от этих немытых рож.
Настя с покорным равнодушием поплелась за ней. В туалете никого не было, и девочки уселись на свое излюбленное место – на подоконник.
– Все надоело, Соколов осточертел, хочу на сцену, – говорила Лиза, сердито тыкая каблуком в стену. – Надоела мне вся эта математика, вся эта физика – сдохнуть! Отец вчера звонил: «Лиза, ты ходишь на подготовительные курсы?». Да чихать я хотела на этот его Баумановский – если уж пойду, то на мехмат МГУ, там физику не надо сдавать. А ты чего такая мрачная весь день? Тоже, типа, предки достали? Да ты плюнь!
И тут вдруг Настя не выдержала – уткнувшись в плечо подруги, она горько и надрывно зарыдала. Испуганная Лиза обняла ее, поцеловав в мокрый глаз.
– Да ты что? Ты что, Настюха? А ну, выкладывай! Нет, погоди, – вскочив с места, она на всякий случай заглянула в кабинки – две были пусты, а третья, в которой почему-то постоянно засорялся унитаз, заперта. – Нормально, никого нет, говори!
Прозвенел звонок, но им было не до урока истории – прижав к горячей мокрой щеке руку подруги, торопясь, сбиваясь и всхлипывая, Настя рассказывала о том, что с ней случилось в Швейцарии. Лиза слушала, открыв рот и вытаращив глаза от изумления.
– Что мне делать, Лиза, что мне делать? Капри сказал, что за свои деньги в России он еще быстрее всех купит, и в Москве тоже бесполезно куда-то обращаться. Тем более, что у папы могут быть крупные неприятности.
– Слушай, Настюха, а ты не гонишь? Этот сынок миллиардера действительно так в тебя втюрился? Нет, нормально, конечно, в тебя можно втюриться, но зачем насильно тащить в мэрию и коверкать человеку всю жизнь – честнее, наверное, затащить в кусты и изнасиловать. У этих миллиардеров, случайно, головка не бо-бо?
– Не знаю, – хмуро ответила Настя, начавшая понемногу успокаиваться, – мне Дональд сначала показался вполне приличным парнем – умный, вел себя очень прилично. Мы с ним несколько раз встречались – говорили о книгах, он мне две задачи помог решить и очень оригинальным способом. Музыку слушали, а потом вдруг какая-то идиотская статья в газете, и все закрутилось. Еще и этот конкурс с призами – такое впечатление, что Дон захотел комнатную собачку, и ему ее купили за миллиард.
– Ну, а теперь что? – с любопытством спросила Лиза. – Как же вы теперь живете в этом своем особняке?
– Я с ним вообще почти не разговариваю – с того дня, как они меня притащили в мэрию. В Швейцарии я до отъезда жила в их доме, а вчера вечером мы прилетели в Москву, и нас сразу отвезли в этот идиотский коттедж. Мне отвели второй этаж, но я еще даже не огляделась. Знаю только, что столовая на первом этаже, и еще там типа спортзал есть, миллиардеры всегда за своим здоровьем следят. Утром ко мне зашла горничная и проводила к столу. Дональд уже спустился – сразу вскочил, как я вошла, отодвинул мне стул.
