Время тлеть и время цвести. Том второй - страница 121



– Почему? – она недоуменно вздернула брови. – Вы делайте по-своему, а я буду по-своему – у кого получится. Чего вы волнуетесь?

– Хорошо, я объясню, почему – в этом деле помимо всего прочего замешаны большие деньги, а там, где деньги, там всегда опасно. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь нехорошее, поняла?

Закинув голову назад, Лиза звонко засмеялась.

– Ой, Антон Максимович, не смешите, что они мне могут сделать? Прямо тайны мадридского двора и д’Артаньян! – она поднялась и кокетливо посмотрела на него огромными черными глазами. – Я пойду, ладно? А то меня ждут в машине, а я и забыла. Кстати, уже половина седьмого, вы же хотели в шесть уходить?

Однако Антону расхотелось ехать домой. Проводив Лизу до выхода, он постоял на месте, подумал и отправился к Кате в отделение патологии беременности. Она удивилась:

– Антон, ты опять не поехал домой? Сколько уже ты у себя не был, у тебя, наверное, всю квартиру разворовали – ты ведь даже сигнализацию не установил.

– Лень обуяла, Катюша. Кстати, у меня для тебя две новости и, как всегда, одна хорошая, а другая – плохая. С какой начать?

– С хорошей.

– В декабре мы с тобой едем в Париж – проведем там Рождество и Новый год.

– Ой! – Катя прижала руку к животу. – Это с какой радости мы вдруг едем в Париж?

– Лилиана решила сделать нам с тобой подарок, а если конкретней, то мне нужно кое с кем переговорить о закупках оборудования. Едешь? Сейчас тебя не тошнит, моча и кровь в норме.

– Не знаю, как Женька будет, – серьезно ответила она, – для меня сейчас только это самое главное. Вдруг опять что-нибудь?

Антон развел руками.

– Что ж, решай сама. Хотел тебя порадовать – не получилось.

– Ладно, а какая плохая новость?

– Тринадцатого мы с тобой идем на вечер русского романса.

– Русского романса? – удивилась Катя. – А что тут плохого? Это тяжелый рок, говорят, для ребенка вредно, а романс – нормально. Или потому что тринадцатого?

– Катя, – сказал Антон, присаживаясь на кровать рядом с ней, – послушай, что мне сейчас рассказала подруга Насти.

К его удивлению Катя выслушала рассказ относительно спокойно и, погладив брата по плечу, умиротворяюще заметила:

– Антончик, не надо так расстраиваться. В конце концов, Настю не бьют, не пытают, не насилуют. Похоже, этот мальчик просто слишком избалован любящим отцом, и, возможно, скоро все уладится. Мы увидим ее на этом концерте, и сообразим, что делать дальше. Если же все будет так плохо, то… В конце концов, у Насти есть родители, и они должны будут вмешаться.

– Родители? – возмущенно воскликнул он. – Да они фактически ее продали, а ты говоришь.… Да, Катька, от тебя я этого не ожидал!

– Тихо, братик, не ерепенься, я говорю не о Воскобейниковых. Ты забыл, что у Насти есть настоящие родители? Если все будет очень плохо, то ты должен будешь поговорить с Ильей – он имеет законное право вмешаться и помочь родной дочери. Если ты будешь в Париже, то, возможно, сумеешь поговорить с Ольгой. Конечно, если будет такая необходимость – она пока не пришла в себя.

Антон молчал, потирая лоб и чувствуя, что виски снова начинает ломить от боли, которая в последнее время появлялась все чаще и чаще. Как всегда после сильного нервного напряжения на него навалилась сильная усталость, и он поднялся.

– Катя, я пойду к себе в кабинет, голова разболелась. Потом поговорим.

– Сейчас тебе нужно отвлечься и ни о чем не думать, – сочувственно посоветовала она, – поезжай лучше домой, по дороге развеешься.