– Понятно. Но вы ведь не ограничились деньгами русского полковника.
Миша бросил на него нерешительный взгляд.
– Ну… вижу, никто меня не вычислил, и…начал. Снимал деньги в основном со счетов банка Конти, но выходил и на другие банки. Снимал, «сжигал» за собой серверы и на короткое время собирал все суммы на депозитах клиентов в банке тети Поли. Клиенты об этом ни уха, ни рыла, а уже с их счетов я знаю, как перевести деньги, чтобы никто не подкопался и ничего не нашел. Как только деньги поступают на один из моих счетов в России – сразу снимаю и счет закрываю. Но клиентов вашего банка я никогда не трогал, чтоб мне провалиться! Зачем мне у вас воровать и привлекать внимание, если ваш банк был мне нужен на последней стадии операции? Чего, вот, вы ко мне прицепились?
Усмехнувшись, Антонио Скуратти, а это был он, развел руками.
– Именно из-за того, что программисты фирмы «Филев» это выяснили – что, как вы это назвали, наш банк участвует в последней стадии операции. Фирма «Филев» работает на банк Конти, наших партнеров, поэтому мы с ними сотрудничаем. Что касается других банков, то мы с ними никак не связаны, их делами занимается Интерпол.
– Интерпол, скажете же! Я в других банках не так уж и много снял, только интересу ради, для них это копейки. Вот у Конти – да, их я пощипал. Но они-то в Интерпол не стали обращаться, потому что деньги у них «грязные». Чего им рыпаться? Сидели бы спокойно, я у них и десятой доли не снял того, что им перепадает.
– Поверьте, друг мой, люди не любят терять деньги, как бы мала ни была сумма. И почему вы решили, что деньги «грязные»?
– А то! Я даже решил сначала, что это счета крупного международного похоронного бюро.
– Похоронного бюро? – Скуратти изумленно поднял брови.
– Ага, похоронного. Я еще раньше сделал программу – так, для прикола, – заношу туда информацию о крупных техногенных катастрофах, гибели политиков и очень богатых людей, авиакатастрофах, автокатастрофах и прочее. С девяносто пятого года, даже принцесса Диана у меня есть. Так, когда я сравнил обе статистики, обалдел – как катастрофа, так на счета у Конти поступают деньги. Сначала думал – на похороны. Даже неловко стало, что деньги покойников снимаю. Потом вспомнил Казарцева, думаю: а какого черта похоронное бюро будет закупать ракетно-зенитный комплекс – покойникам могилу ракетами рыть, а? Вы знаете, что у свекра моей тетки прошлым летом сыновья с семьями в авиакатастрофе погибли?
– У господина Тэкеле? Разумеется, я слышал – ведь он один из главных соучредителей нашего банка. Мы принесли ему глубокие соболезнования.
– Так та транзакция, по следу которой я в первый раз в банк Конти проник, была совершена сразу после той авиакатастрофы. Потому я эти счета и….
Антонио Скуратти торопливо поднялся, лицо его стало бледным, как мел.
– Все, мне больше неинтересно ничего знать, молодой человек! Думаю, что вам лучше уехать куда-нибудь в тайгу и сменить фамилию.
– Куда в тайгу? Вы же обещали! Вы сказали, что если я вам все расскажу, вы сделаете так, чтобы меня не посадили!
Скуратти криво усмехнулся и пожал плечами.
– Могу гарантировать, что тюрьма вам однозначно не грозит. Вы знаете, с кем связались? Как только этим людям станет известно ваше имя, вы – труп.
Миша затрясся и уставился на собеседника широко распахнутыми глазами.
– Но… но вы можете им не сообщать, я… я вам заплачу. Пока ведь кроме вас никто…
