В любом случае, похититель, кто бы он ни был, захочет побеседовать с пленником – не зря ж его везли сюда через всю Москву, прикончить можно было и на месте. Что ж, придется отдать Ашоту долг или вернуть дамочке копию кассеты – только и всего. Как говорится, из всех зол следует выбирать меньшее. Успокоившись, Миша стал ждать и незаметно для самого себя задремал, а затем и вовсе заснул, неудобно скорчившись на стуле.
Когда он очнулся, сквозь стекла, покрытые толстым слоем пыли и грязи, пробивались тусклые лучи осеннего солнца. В комнате ничего не изменилось, и одного взгляда было достаточно, чтобы понять: пока пленник спал, сюда никто не заходил. От горячей батареи шел сильный жар, Миша, вспотев, стащил с себя куртку, и она повисла на прикованной к батарее руке. Воспользовавшись парашей, он почувствовал голод и теперь уже ждал своего похитителя с некоторым нетерпением – скорей бы со всем покончить и добраться до какого-нибудь ресторана.
Прошел час, два, три – никто не появлялся. Вновь начали сгущаться сумерки, а вокруг стояла прежняя тишина – в соседних квартирах, очевидно, никто не жил, и с улицы сквозь двойные рамы не доносилось ни звука. Когда совсем стемнело, у Миши мелькнуло страшное подозрение: его привели и оставили здесь, чтобы уморить голодом и жаждой. Он пытался кричать, но толстые стены с деревянными перекрытиями хорошо поглощали звук, рвущийся из охрипшего от жажды горла. Наступила ночь, и теперь уже пленника не столько мучили голод и жажда, как стоявшая вокруг тишина – она сводила с ума и доводила до отчаяния.
Чтобы избавиться от этой гнетущей тишины Миша начал громко говорить вслух. Он отчаянно махал свободной рукой, что-то кому-то доказывая, и не услышал, как в прихожей щелкнул замок открываемой двери. Потом в комнате вспыхнул свет, и ослепленный пленник, сощурившись, испуганно замолчал.
Придя в себя, он уставился на вошедшего. Это был человек лет шестидесяти, элегантно одетый, с тонким лицом и насмешливыми серо-голубыми глазами. В нем сразу можно признать иностранца, и одного взгляда Мише хватило, чтобы понять: этот человек не может иметь никакого отношения ни к Везунчику, ни к бизнесменше. Немедленно в мозгу вспыхнула надежда, что его привезли сюда просто по ошибке. Однако незнакомец подошел к столу, внимательно просмотрел лежавшие на нем документы и лишь после этого, повернувшись к Мише, сказал на абсолютно чистом русском языке:
– Здравствуйте, Михаил Кукуев, рад с вами увидеться. Извините, что заставил вас так долго ждать – мой самолет опоздал. Хотя, думаю, вы понимаете, почему вы здесь.
– Если вам что-то нужно, то я отдам, – уныло пролепетал Миша, – только не убивайте.
– Что вы отдадите? – изумился мужчина.
– Да что захотите, то и отдам.
– Так сразу и отдадите – более полумиллиона долларов? – в голосе незнакомца звучала насмешка, а у Миши от ужаса на лбу выступили капли холодного пота.
– Полумиллиона? – бессмысленно вытаращив глаза, переспросил он. – Но почему?
Мужчина вздохнул, поискал глазами еще один стул, но увидел лишь старенький деревянный табурет. Поставив его напротив пленника, он сел, упершись ладонями в колени, и мягко сказал:
– Я смотрю, наша встреча оказалась для вас немного неожиданной, не так ли? Только не нужно делать вид, что вы ничего не понимаете. Скажу больше: в ваших интересах быть со мной полностью откровенным.
– Откровенным? Я ничего не понимаю, – с невинным видом произнес Миша, не собираясь сдаваться, потому что именно с этой стороны считал себя полностью защищенным от всех неожиданностей – засечь его никак не могли, и этот старик, очевидно, просто брал «на пушку».
