– Однако не все эти политики в прошлом сотрудничали с КГБ, поставляя информацию экономического характера. А если кто-то из них и сотрудничал, то не делился этим с женами. Вы слишком любили свою первую жену, господин Скуратти, а она вас предала – выдала ваши секреты детям. Бывший агент КГБ, отец проститутки и наркомана – мороз по коже! Ваши дети хорошо усвоили, что папа готов платить за сохранение секрета.
Устало усмехнувшись, Скуратти на мгновение закрыл и вновь открыл глаза.
– Передайте Виктории мои наилучшие пожелания, – сказал он, – не стану скрывать, так как вижу, что это не имеет смысла – мальчишка Кукуев действительно передал мне пятьдесят тысяч долларов и утверждает, что остальное растранжирил или проиграл в карты. Вы, очевидно, затратили немало средств, собирая обо мне всю эту информацию, но не знаю только, насколько она для вас окупится. Пятьдесят тысяч, если желаете – больше у меня нет.
– Бог с вами, господин Скуратти, неужели вы и меня считаете шантажисткой? – ласково улыбнулась Лилиана. – Поверьте, я всего лишь беспокоюсь о вас.
– Благодарю за заботу. И что дальше?
– Я не собираюсь ни о чем докладывать руководству вашего банка, – продолжала она, – думаю, вы оцените мое доброе к вам отношение.
– Спасибо на добром слове, – Антонио наблюдал за ней чуть прищуренными глазами.
– Мне нужен был хакер. Зная о ваших… обстоятельствах, я подозревала, что вы захотите с ним встретиться и извлечь из этой встречи какую-то выгоду. Мои люди следили за вами и вышли на хакера. Кстати, мальчишка очень болтлив, и рассказал мне о вашей с ним интимной беседе, но не опасайтесь, что он кому-то разболтает и вас скомпрометирует – Кукуев мне нужен, и я постараюсь, чтобы Интерпол не напал на его след. По российским законам он преступлений не совершал – у нас ведь, кажется, нет никаких четких законов о хакерстве. Так что будьте спокойны.
Скуратти бросил на нее странный взгляд и, поколебавшись, сказал:
– Благодарю, мадам, но… советую быть осторожней, если вы хотите воспользоваться услугами Кукуева – мне думается, им интересуется не только Интерпол.
Во взгляде Лили мелькнуло искреннее недоумение, она пожала плечами.
– Естественно, господин Скуратти, я понимаю, что главное заинтересованное юридическое лицо – ваш банк. К чему вы мне это говорите?
– Позвольте мне быть предельно откровенным. Наш банк в результате деятельности мальчишки не понес никаких убытков – кроме, разве как, в моральном плане, поскольку Кукуев использовал счета наших клиентов. Банк Конти, с которым мы сотрудничаем, потерял около полумиллиона. Так для чего платить вашей фирме за этого хакера миллион? Почему расследование ведется независимо от Интерпола? Я давно над этим думаю и вначале хотел всего лишь получить информацию, которая… понимаете ли…
Лилиана понимающе кивнула.
– Вы уже дали понять, что хотели извлечь из встречи с мальчишкой какую-нибудь выгоду, и я ценю вашу откровенность. Не стесняйтесь произнести слово «шантаж», господин Скуратти, мы с вами свои люди. Так вы хотите сказать, что за заказом фирме «Филев» стоит некто неизвестный, чьи тайны могли стать известными мальчишке? Резонно. Однако почему вы так быстро отказались от идеи шантажа?
– Кукуев сказал мне об этом всего лишь несколько слов, но я сразу понял, что этот кусок мне не по зубам, и отказался слушать дальше. Эти люди заплатили за то, чтобы хакер оказался в их руках – лазая по их счетам он получил информацию, которая должна держаться в строгой тайне. Мы же с вами, легкомысленно ввязавшись в это дело, оказались с ним в одной упряжке – если теперь они на него выйдут, то не поздоровится ни вам, ни мне. За всем этим стоит не частное лицо, а крупная преступная организация, которая может нас раздавить в лепешку.
