Отогнав эти мысли, абсолютно лишние в данный момент, Лилиана усилием воли взяла себя в руки и постаралась дружелюбно улыбнуться.
– Вы меня неправильно поняли, Лидия Михайловна, я ведь не сказала, что увольняю вас.
– Да нет, я все правильно поняла, – гувернантка уложила, наконец, все книжки в пакет, погладила Таню по голове и шагнула было к двери, но потом вспомнила: – Вы посчитайте-то, сколько вы мне должны за проработанные дни, заплатите.
Лиле пришлось сделать еще большее усилие, чтобы сказать самым проникновенным голосом, какой только могло родить ее горло:
– Лидия Михайловна, я, возможно, что-то не так сказала, вы меня извините, ради бога, мы не можем прямо так вдруг с вами расстаться.
– Почему же, – стоя на пороге, сурово возразила учительница, – чего ждать? Домработница у вас два года проработала – так просто взяли и выгнали. Кухарку тоже – ни с того ни с сего рассчитали. И мне ждать, пока вы меня тоже коленом под зад? У меня, милая, сорок лет педагогического стажу, я правительственные награды имею, не вам меня пинать! Таню, конечно, жалко, но такого обращения с собой я не потерплю. Так что извольте – расчет. А не заплатите, так это уж как ваша совесть – нынче у некоторых денег много стало, а совести поубавилось.
– Что вы, Лидия Михайловна, пройдемте ко мне в кабинет. Да вы книжки здесь оставьте, потом за ними вернетесь.
– Да нет уж, чего мне возвращаться.
В кабинете у Лили она уселась на стул, крепко обхватив руками пакет. Лиля достала триста долларов и протянула ей.
– Пожалуйста, Лидия Михайловна, я с вами все равно собиралась расплатиться, потому что я уезжаю.
– Я до конца месяца не доработала, вычтите с меня сколько нужно, – Лидия Михайловна не дотронулась до денег, и Лиля положила их перед ней на край стола.
– Боже, какие пустяки, – лицо Лили стало бесконечно грустным, – мне так жаль, что вы нас бросаете! Таня к вам привязалась, она такие успехи сделала за месяц – я даже не представляла, что она так быстро научится писать по-русски! Я вас только об одном-единственном попрошу: уделите мне пару минут, выслушайте меня. После этого, если сочтете нужным, сразу уйдете.
Учительница сурово сдвинула брови.
– Я вас слушаю.
– Понимаете, Лидия Михайловна, у меня сейчас просто безвыходное положение – послезавтра ехать, а Инна запила и сбежала. Я не знаю, почему вы сразу собрались уходить – я вас просто попросила переночевать, потому что ребенка страшно одного оставлять на ночь в пустой квартире. Не можете – я буду на ночь искать кого-то другого. Вы говорите: вот, богатые, такие-сякие! А ведь мне очень трудно. Родители в другой стране, близких родственников нет, у друзей своя собственная жизнь, моя горничная должна ехать со мной. И муж так внезапно ушел – я даже и подумать ни о чем таком не могла, – голос ее зазвенел, и она закрыла лицо руками.
– Ну, не стоит так переживать, – уже чуть мягче сказала Лидия Михайловна, – в жизни всякое случается, надо это пережить.
– Я просто не ждала, – Лиля отняла руки от лица, и из глаз ее покатились слезы, – приехала, а он ушел к другой женщине – как нож в спину. Ладно, я взрослый человек, но Танюшка ведь просто извелась, она не понимает, почему папа ее так внезапно бросил. И я хожу, все время думаю об этом, мучаюсь, стала злая, как цепная собака. Теперь еще вам наговорила невесть чего, вы уходите и нас бросаете с таким ожесточением. Так со мной говорили, будто я изверг какой-то, а я всего лишь несчастная одинокая женщина с маленьким ребенком.
