– Нет, – он внезапно засмеялся, – конечно, мы не встречались, и ты меня не знаешь. Но мне нравится, какие задачи решают у вас в школе, я не думал, что русские такие умные.
– У нас математический класс, а в химическом классе некоторые «а» плюс «б» не могут прибавить. Зато я химию терпеть не могу, мне от нее плохо делается.
– Зачем учить то, что тебе не нравится?
– А как же? – удивилась Настя. – Без этого аттестат не получишь. Но как же тебя все-таки зовут?
– Дональд, – мягко ответил паренек, – тебе нравится мое имя?
– Дональд, – повторила она. – А можно Дон или Донни? Как тебя называет мама?
Дональд ответил очень спокойно, только щека его странно дернулась:
– У меня мачеха. Мама погибла у меня на глазах – взрыв на яхте.
Настя растерялась до слез: «Господи, погибла – совсем, как у Алеши, у него ведь тоже мать погибла», а вслух беспомощно произнесла:
– Прости, пожалуйста, Донни, я не хотела тебе напоминать, извини.
– Ничего страшного, это было давно. Отец до сих пор мне лжет, что она уехала и бросила меня. Он думает, что мне так будет легче, а я его не разуверяю – зачем? Он воображает, что мне неизвестно, кто подготовил взрыв – его первая жена, мать моей старшей сестры.
– Какой ужас! Ты уверен?
– На сто процентов. Но она уже умерла, поэтому лучше забыть, и я уже все забыл.
– Но разве такое можно забыть?
– Я забыл! – в голосе его послышались нотки гнева. – Пусть не думают, что я из-за этого стал ненормальным! Это мачеха постоянно подсылает ко мне врачей, чтобы они мне ставили свои диагнозы – «аутизм», «шизофрения»! Конечно, она не хочет, чтобы отец сделал меня своим основным наследником.
Настя смущенно почесала затылок и пожала плечами.
– Не знаю, Дон, это вы уж с ней сами разбирайтесь, я просто к тому, что гибель человека так просто не забудешь, и это совершенно нормально, тут никакой шизофрении нет. У меня в этом году на глазах погибли люди, так я теперь сама не своя хожу, в голове все время кошмары. Почему ты не поговоришь обо всем со своим отцом?
– Ему со мной неинтересно разговаривать, – со смешком ответил Дональд, – ему больше нравится разговаривать с врачами. Ты первая, с кем я вообще об этом заговорил. Ты вообще немного странная, ты сексом увлекаешься?
Лицо Насти под его насмешливым взглядом залилось краской до самых корней волос.
– Ты… ты, – залепетала она, чувствуя, что язык внезапно прилип к горлу.
Дональд чуть прищурился и неожиданно весело расхохотался:
– Чего ты так смутилась, думаешь, что я сейчас так сразу на тебя наброшусь, не надев презерватива?
Настя с достоинством ответила:
– Я так не думаю, но мы слишком мало знакомы, и я не стану говорить с тобой на подобную тему.
– Почему же? – искренне удивился он. – Сейчас все девчонки просто помешаны на сексе. Стоит только посмотреть в Интернет – какие мысли, какие позы они предлагают. Какая поза тебе больше нравится?
– Я же сказала, я не буду об этом с тобой говорить, – она вскинула голову и сердито пожала плечами, – объясни, пожалуйста, как мне отсюда выйти, мне пора.
Дональд протянул руку и легонько коснулся пальцем ее щеки.
– Извини, – мягко проговорил он, – я просто тебя немного дразнил. Я тоже не люблю говорить на эту тему. Я вообще не люблю много говорить, из-за этого считают, что я страдаю аутизмом. А с тобой вот сижу и говорю.
Настя смотрела фильм «Человек дождя» в записи раз десять и помнила, что однажды сказал Антон Муромцев о главном герое фильма:
