Игнатий Ючкин, с любопытством разглядывающий газету, поднял голову и удивленно сказал:
– Не понимаю, почему? Если Капри знал об их дружбе, то давно мог положить ей конец – если ему это так сильно не нравилось. Это ведь обычная дружба между молодыми людьми, ничего компрометирующего Настю. Посмотрите, они лишь на одной фотографии приблизили головы и что-то рассматривают. Думаю, что поцелуйся они хоть раз, репортеры бы немедленно это запечатлели.
Гордеев печально покачал головой.
– Старик не любит, когда кто-то приближается к его сыну. Мне только полчаса назад, после моего запроса, передали сугубо конфиденциальную информацию по этому поводу: Дональд Капри страдает тяжелым психическим заболеванием, и отец всячески старается изолировать его от общества, чтобы избежать слухов. Возможно, Бертрам Капри полагает, что это знакомство – запланированная провокация с нашей стороны с целью шантажа, желание таким образом оказать давление на него и на жюри, а шантажа он органически не переваривает. Весной этого года его уже пытались шантажировать – каким-то образом произошла утечка информации о здоровье Дональда, и некто, грозя предать гласности эти данные, пытался выманить у старика крупную сумму денег. Однако Капри моментально овладел ситуацией и сумел прижать шантажистов к ногтю – газета, в которой находился материал для публикации, была закрыта, а редактора ее оштрафовали на крупную сумму. Все это было провернуто буквально в течение дня, а через неделю слухи стихли, и больше на эту тему никто и заикнуться не смел.
– Если данная провокация была устроена намерено, – медленно проговорил Андрей Пантелеймонович, – то это только ваша недоработка, Феликс. Ваша и ваших людей.
Лилиана даже взвизгнула:
– Нет, это все она! Без ее участия они бы ничего не устроили! Надо выяснить, как она это сделала!
– Выясняйте, – угрюмо буркнул Феликс, – мы сделали все, что могли.
Лилиана вновь забегала по кабинету, сжимая пальцами виски.
– Надо дать опровержение в прессу. Дядя Андрей, ты должен дать интервью.
Воскобейников равнодушно пожал плечами.
– Думаю, теперь для нас это уже большого значения не имеет, – холодно ответил он, – но выяснить, конечно, в любом случае надо.
Пять минут спустя в кабинет, протирая глаза, поспешно вошла заспанная Настя. В этот день она с Дональдом не виделась, потому что Инга весь день оставалась в отеле. С самого обеда девочка прилежно корпела над задачами по физике. Когда Белецкий постучал к ней в комнату, чтобы пригласить к отцу, она сладко дремала за столом, положив голову на задачник, – пять задач уже были решены, а перед тем, как приступать к шестой, ей захотелось дать себе небольшую передышку.
– Да, папа, что такое? – Настя растерялась, увидев устремленные на нее со всех сторон недобрые взгляды.
– Садись, – холодно ответил отец, и положил перед ней газету, – это что такое?
Никто больше не произнес ни единого слова. Настя присела на краешек стула и растерянно уставилась на статью.
– Дональд Капри? – пролепетала она. – Это какой Капри? Папа, я…
– Где ты с ним познакомилась? – стукнув рукой по столу, закричал Воскобейников.
Настя тряхнула спутавшимися светлыми волосами, и трансформаторы вместе с вектором магнитной индукции окончательно улетучились из ее головы.
– Что ты так кричишь, папа? – обиженно произнесла она. – Ну, я вышла немного прогуляться, ну и что? Не могу же я весь день сидеть, как пришитая. А это мой знакомый Дон, мы с ним тогда и познакомились.
