– Оставь меня в покое, отцепись от меня наконец.
– Я тебе сейчас отцеплюсь, вставай давай! – кричал он.
В глазах резко все поменялось, я сидела у ядовитого куста, с ноги капала кровь, Эгон тряс меня за плечи. Посмотрев назад, я увидела нависшую скалу, напоминавшую мне балкон обозрения.
– Эгон, какой ужас вы со своим кино наделали! Там внизу должен быть замок герцогов Алижуан, а там за вот этой скалой, а точнее, балконом, на второй возвышенностью – замок графа Агело.
– Очнулась наконец-то?
– Это что, мы бегаем под мостом, который соединил две части города? А где сам мост? Его же видно со всех сторон?
– Какой мост?
– Большой, красивый, он был назван в честь герцогини Беатрис Алижуан. А вон с той стороны, – указала вправо пальцем, – должен быть еще красивее мост, он так и называется, мост графа Агело. Эго-о-н, блин, чего дурачком прикинулся и смотришь на меня такими глазами, как будто я сошла с ума? Двоечник, живешь на земле и в стране великих герцогов и не знаешь даже малого о своей земле.
– Ты точно ненормальная какая-то. Давай отрывай еще кусок от юбки, мотай свою ногу быстрее и пошли уже в низ. Милорд сказал, чтобы я тебя привел в крепость, они не могут за нами прийти. Все ушли укреплять замок.
– Зачем его укреплять, если его недавно отреставрировали?
Оторвав еще кусок от юбки, я заматывала ногу.
– Чего сделали? – спросил Эгон.
– Отремонтировали, если это сказать просто.
– Вот и говори просто, чего ты говоришь непонятными словами.
– Эх, Эго-о-н, ты меня удивляешь своей неграмотностью. Хотя я сама не вундеркинд, но простое-то знать надо.
Mы спускались медленно по склону рва вниз, и каждый раз, преодолевая колючие препятствия, я удивлялась все больше и больше, в мое сознание никак не укладывалось все то, что я видела неделю назад, гуляя здесь по парку, куда съезжаются миллионы туристов, чтоб полюбоваться красотой обоих замков Алижуан и Агело, которые были когда-то разделены не только большим рвом, но и впоследствии даже принадлежали разным государствам. Войны, которые соединяли и разрушали оба замка, а затем их перестраивали, расширяли. Но сколько бы веков ни миновало, они остались символами и гордостью великого герцогства Алижуан. Прославившего свое государство не только своими подвигами, но и очень справедливым правлением, оно до сих пор отличается высоким уровнем жизни во всей Европе…
Больше всего меня поражало то, что, снимая фильм по любой истории, невозможно изменить до такой степени декорациями местность и засадить так колючками все то, где совсем недавно росли ухоженные клумбы с цветами, подстриженные газоны, каскадной лестницей спускавшиеся к низу рва. Стоя на мосту, можно было лицезреть сказку сочетаний всех цветов радуги, а теперь что? Все разбито, как будто тут никогда и не было тех самых цветов, пушистой травы, и тех асфальтированных дорожек, которые вели аккуратно вниз, и по которым ехал маленький поезд на колесах, везя туристов, к замку на обозрение.
Как можно было ради кино все так разрушить, ведь я шла реально по колючему склону, и это была не декорация, а настоящая растительность. Правда, кабаны были непонятные, они не должны были гнаться за нами, а эти ж гады как собаки, прям по следам лезли вверх. Размышляя про себя, я медленно шла за Эгоном, мы оба хромали, но он сильнее, и поэтому тоже шел медленно.
– Эгон, мы что, заблудились что ли? – спросила я его.
