– …Давно пьёт?
– У неё была встреча. Кофе и бокал сухого… Потом гости ушли, и она заказала мартини.
– Много?
– Да нет, – парень заглянул блокнот, – трижды по коктейлю, фифти-фифти мартини и персиковый сок. А потом сказала: "Да ну их всех! Давай коньяк!" и… вот.
– Что вот?
– Два по двести.
– Лихо! Она же не пьёт ничего крепче мартини с соком! Это все знают. А ты не видел, она сама приехала? Или её привезли?
– Сама. Но вы не волнуйтесь… Мы бы ей такси вызвали.
– А Надя где? Куда она смотрит?
– А вот Надежду Васильевну она и ждёт.
– Понятно. Так, давай-ка нам курицу в чесночно-имбирном, гарнир там какой-нибудь, фруктов и …"николашку" принеси ещё. Надька коньяк только им закусывает и вот подругу… Черт! Я лет десять не видел, как она закусывает коньяк. Десять лет. А кто догадался?
– Сама попросила. Сделали.
– Ну, давай парень, быстро!
Мага оглянулся на стол. Ольги не было, хотя сумочка лежала на столешнице.
– Слушай, парень, ширму поставь. Надя придёт – скажешь ей, где она.
Оля вернулась минут через пять. Проведя пальцем по краю ширмы, она села. Влажные пальцы застыли на столе. Мага смотрел на её руку: пальцы мелко вздрагивали, то ли в такт музыке, то ли в такт её мыслям. А Мага попытался вспомнить, когда же видел последний раз лак на её ногтях?
Все его женщины тратили уйму времени на поддержание своих или наращенных ногтей массу времени, но на Олиных руках практически никогда лака не было. Однажды он ее спросил почему. Что же она ему тогда ответила? Ах, да – он вспомнил водопад ее смеха, даже не смеха – хохота: "О чем ты, друг! Я – рабочая лошадь! Ты, когда-нибудь видел рабочих лошадей с маникюром на копытах?"
За десять лет знакомства он видел её руки и в цементе, и земле. Он видел эти руки, подбрасывающими детей. Он видел эти руки, ворочающими лежащую в больнице мать, где она жила пару недель. Он только не видел, не помнил, лак на её ногтях.
Ему безумно захотелось наклониться и поцеловать её ладонь, именно её в защищенную от всех мягкость, но он знал, что она не позволит. Эта женщина не позволит. "Черт! Что у неё произошло? Отчего она набралась, как прачка! Дом? Работа? Мужчина?" – он поднял глаза и посмотрел на Ольгу. "Чёрт, она умылась. Сколько ей? Я же не знаю, сколько ей!"
– Ну, что друг мой Мага? А не желаете ли даму оттанцевать? – И она откровенно расхохоталась ему в лицо.
– А, пожалуй! – Мужчина отодвинул стул и встал, протягивая руку. – Ольга, правда, пойдём!
Второй раз за вечер он думал о том, что Надька терпеть не могла "механическую музыку" и в её ресторане всегда пели вживую. Она всегда говорила: "Под «мафон» где-нибудь в другом месте спляшете!» И к ней действительно шли не плясать. Музыка не мешала – ни вкушать, ни говорить, ни танцевать.
Рука легла на Ольгину талию, будто всегда там находилась.
– Ты неплохо двигаешься. – Олина ладонь скользнула по плечу Маги. – Саш, знаешь, я всегда знала, будет ли мне хорошо с кем-то в постели, только один лишь раз с ним потанцевав…
– Ты что, поэтому меня и пригласила танцевать? Тест на совместимость?
– Нет. Просто, захотелось потанцевать с другом, – и Ольга хихикнула.
– Оля, что у тебя случилось?
– Ничего Саша. В этой жизни ничего… Хорошая музыка. Как у тебя дела? Давно ты, что-то, не заезжал.
– Оль! Не заговаривай мне зубы. – Женщина отстранилась и растянула губы в улыбке:
– Ни за что. Пойдем, выпьем. Музыка закончилась.
Он попробовал поддержать её за локоть, но она мягко высвободила его и твердой походкой пошла к столику.
