– Никаких, насколько я помню.
– Отлично, – с довольной улыбкой подхватила меня Лена. – То есть, у нас там одна вечеринка организовывается. В центре. По дресс-коду не строго, главное прийти с парочкой, понимаешь?
– Мне кажется, мы уже старые для вечеринок.
– Послушай, – перебила она, – просто я одна, хоть организатор. Думала, выручишь старую подругу?
Я искренне посмеялся от такой формулировки, как не смеялся давно, но её серьёзный взгляд говорил о том, что это была не шутка.
– Почему бы и нет? – согласился я в конце концов, после чего тяжёлый административный взгляд сменился той же довольной девочкой.
– Супер! Спасибо. Тогда встретимся на Ленина? Или давай я лучше напишу тебе.
– Да, конечно. У тебя же остался мой номер.
Лена лишь прыснула смешком.
– Лучше дай сейчас.
Мы обменялись с ней телефонами на лестнице у входа в отель. После крепких объятий она спешно прыгала по лестнице, заходя внутрь. Я взял в руки камеру и навёл объектив на неё. За долю секунды до остановки кадра Лена повернулась ко мне, перебрала пальцами в знак прощания, а, заметив папарацци, повернулась боком, как бы позируя. Щелчок. Я снова фотографирую её, как тогда. В приподнятом настроении я предвкушал встречу, наконец обдумывая будущее, а не прошлое, что более втягивало меня, как зыбкие пески.
Мальчишкой, ехидно смеясь себе под нос, я наконец ощутил тот сок жизни, который считал дефицитным товаром, который раскупили счастливчики, а я, как всегда, проспал привоз. До Нового года оставалась неделя, а значит, точно придётся убираться дома, ведь нужно найти приличные вещи и утюг, давно затерянные в пучине. Громкими отряхивающими снег шагами я заходил в салон, весь обмокший, плывущий в коричневой жиже. Я пытался пролистывать сделанные фотографии, но останавливался на Лене, как влюблённый мальчишка. Вновь влюблённый.
***
Первого сентября было склизко: от жаркого солнца в последний день лета оставалась только духота, благо плаксивая погода прибила всю пыль. Я в силу своей прокрастинации опаздывал на линейку во дворе своего университета. Пробиваясь через толпу, я встал неизвестно с кем, думая, будто это моя группа. Так я простоял всё выступление, приветствующее свежих и уже измученных студентов. Лишь после приглашения учащихся в их аудитории я понял, что я чужой в этой толпе, и, срываясь с места, вырвался к своей группе, проталкиваясь и спотыкаясь, собирая все недовольные взгляды. И встал рядом с ней.
– Привет, – лучезарная девушка, с которой я столкнулся плечом, проговорила мне, ни капли не обижаясь на такое знакомство.
Она выглядела эффектно, вызывающе, что не сравнивалось с её характером: яркие волосы с колючими стрелками и тёмной помадой, с пирсингом на крыле носа, она, словно маленький ребёнок на детской площадке, нашла себе нового друга.
– Это ведь пятая группа? – отдышавшись, я всё равно в сомнении спросил.
– Да, пятая.
Далее мы прошли в молчании в свою аудиторию, рассевшись кто куда, а я сел с ней, потому что хоть каплю знал её. Куратор представлял нас перед собой, объясняя правила поведения, что мы здесь вообще забыли, и проведя перекличку.
– Прокофьева Елена, – крикливо, разборчиво проговаривала наш куратор.
– Здесь, – также громко отрезала моя соседка.
– Приятно познакомиться, – я вежливо протянул ей руку, обозначая нашу дружбу, на что она мило и аккуратно протянула мне свою. Я нежно схватил её пальцы и слабо потряс.
