- Роза?
Он о цветке?
- Нет. Не роза. Что-то маленькое такое голубенькое... Незабудка что ли? Смешно, да? Незабудка у того, кто все забыл!
- Нет ну, хоть что-то же ты помнишь? Как в этой квартире оказалась, аварию саму?
- Бывает что-то такое мелькнет в голове... Вот будто бы лицо чье-то, образ какой-то или место, но я не успеваю даже запомнить, как тут же исчезает! И так сразу грустно, так больно становится, будто что-то важное упустила. Ты вот сегодня у меня про маму спросил, я до самого вечера мучилась, пыталась ее вспомнить. Я знаю, чувствую, что она есть у меня. А может, так мне только кажется. Вот как можно забыть собственную мать?
Я говорила и чувствовала, как подступают слезы - так было жаль себя.
- А почему тогда она к тебе не приходит? - задал вполне резонный, но не приходивший в мою голову до этого вопрос, Саша.
- Я и сама об этом думаю... Почему вообще никто не приходит - ни врачи, ни родственники? Я уже три дня жду...
- А муж что говорит?
- Говорит, что я выздоровлю, и все сама пойму. Но знаешь, Саша, мне странным кажется, что он меня снотворным поит.
- Ася, ты уверена, что это - снотворное? Может быть какое-то лекарство... Ну для восстановления твоей памяти, например? А у тебя еще какие-то повреждения есть?
- Рука сломана. На животе гематома огромная, и так... синяки, ссадины.
- Больно?
- Немного... Я таблетки вечером не выпила. Наверное, там и обезболивающее было, вчера ничего не болело, сегодня ноет все...
- Хочешь, я поговорю с твоим мужем?
Не знаю почему, но услышав Сашин вопрос, я испугалась. Мне подумалось, что Марк очень разозлится. Во-первых, за то, что я выходила на балкон, а значит, не принимала таблетки. А во-вторых, за то, что в чем-то подозревала его и рассказывала об этом совершенно постороннему человеку. Я совершенно не воспринимала Марка, как мужа. Он был для меня совершенно чужим, малознакомым человеком. И чем дольше я думала, а больше в квартире этой делать мне было нечего, тем явственнее мне видились нестыковки и странности его поведения и самой ситуации, в которой я оказалась. Почему я не в больнице? Разве могли выписать и отправить домой человека, у которого настолько плохо с памятью, как у меня? Почему он ничего не объяснит мне, не расскажет? И где, в конце концов, другие люди, не могло же быть так, чтобы во всем мире у меня был из родственников только один муж? И почему он уходит вечером, скормив мне очередную порцию непонятных таблеток? Почему в этой квартире вместе со мной не ночует? И кто готовит для меня еду? Вопросов было много, ответов не было совершенно...
- Нет. Не говори ничего. Он будет очень зол! Это глупо, конечно, человек заботится обо мне, помогает... А я, неблагодарная, его подозреваю в чем-то. И, вообще, я ни в чем на уверена. Порой думаю, что все это мне может просто казаться. Очень этого боюсь... Больше всего боюсь, что схожу с ума и все выдумываю.
Я замолчала, и он молчал тоже. И мне стало стыдно - держу здесь на балконе чужого человека, разговорами, проблемами своими нагружаю. А у него может там, в квартире, жена и дети.
- Саш, спасибо тебе, что слушаешь весь этот бред. Я тебя задерживаю, наверное. Да и я замерзла - одежды здесь никакой нет. Вот покрывалом с кровати укрылась, а ногам холодно... Пойду я.
Я взялась за ручку двери со странным чувством... осознанием собственной ненужности. Но услышала снизу:
