- Ася?
- Что?
- Завтра в одиннадцать буду ждать тебя...
...Я больше не принимала лекарства. Точнее, послушно брала в рот несколько таблеток, осторожно глотала воду, стараясь изо всех сил инстинктивно не проглотить вместе с ней и внушающие мне страх лекарства. А потом, когда Марк выходил из комнаты, быстро доставала и прятала сначала под подушку, а потом, оставшись одна в квартире, просто смывала в унитаз слегка раскисшую горькую гадость... И пусть все тело болело, особенно рука и живот, и пусть кружилась голова, но буквально с каждым часом я чувствовала себя лучше и лучше - да, память не возвращалась, но я прямо-таки ощущала, как легко и ясно соображаю, как четко размышляю, как замечательно думать и как, одновременно с этим, страшно ничего не помнить.
Вечером, после очередного "пробуждения", Марк сказал:
- Ася, ты ничего не вспомнила?
Я изо всех сил старалась не показать своей радости - сам заговорил, может быть, сейчас он мне все объяснит! Отрицательно покачала головой.
- Ты только не волнуйся. Я тянул, сколько мог. Все надеялся, что ты придешь в себя, с памятью наладится как-то. Но дальше ждать нет смысла. Асенька, мы с тобой владеем заводом.
Я вскинула на него изумленный взгляд - совершенно не ожидала ничего подобного.
- Заводом?
- Да, по производству низковольтной аппаратуры для электрических подстанций. По сути, этот завод - мое наследство от отца, но документы все оформлены на тебя - я собирался попробовать себя в государственной структуре, на выборы хотел пойти, поэтому и сделал все бумажки на жену. Но ты никогда бизнесом нашим не интересовалась. Занималась собой, домом, по салонам ходила...
Его слова о заводе, а значит, о вероятном богатстве, не произвели на меня особого впечатления. А вот новость о том, что я занималась ДОМОМ, да!
- Мы жили... живем в доме?
- Да, Ася, в доме.
- В большом?
- В большом. Но это не важно...
Я не дала ему продолжить:
- Марк, а почему я не там сейчас нахожусь? Может быть, в родных стенах я быстрее смогла бы вспомнить.
Он повел себя как-то странно - яростно сверкнул глазами, как будто бы я сказала что-то совершенно неприемлемое, шепнул что-то типа мата и ответил:
- Эта квартира ближе к месту работы. Мне так проще за тобой ухаживать.
Мне казалось, ему не нравится все, что я говорю - его тон, выражение лица... "Наверное, он ждет от меня совершенно других ответов!" - вдруг озарило меня. Не зря же поит лекарствами разными - после них я была заторможенной и совершенно ничего не соображала. А сейчас вдруг вопросы задаю. И хоть так и подмывало спросить: "Если мы с тобой такие богатые, почему ты для меня не наймешь сиделку?" Я сказала другое:
- Понятно, - и добавила, подумав. - Спать хочется.
Потом, после ужина и "приема" таблеток, я изо всех сил притворялась спящей и смогла услышать доносящиеся из кухни обрывки разговора Марка по телефону:
- Да... Как будто все понимает. Нет. Пьет. Ты говорил, что быстро! Уже больше недели пичкаю, а все никак. В общих чертах рассказал. Ну не могу я! Понимаешь? Не хочу! И никогда не хотел! Это твоя идея была! А если она ничего не помнит, как сможет расписаться правильно? Да еще и правая сломана! Еще пару дней потерплю и привезу бумажки - заставлю подписать и все! В том-то все и дело...
Дальше стало совсем неразборчиво, потому что Марк, видимо, заметил, что дверь в мою комнату слегка приоткрыта и захлопнул ее. Но и услышанного мне вполне хватило для того, чтобы волосы на голове зашевелились от ужаса! До одиннадцати часов я считала минуты...
