Настал момент истины. Первым делом я решил проверить действия личного состава по тревоге, знание и выполнение боевого расчёта – и обязательно ночью, чтобы создать обстановку, приближенную к боевой. Очень уж хотелось мне поднять заставу в ружьё и посмотреть, как действуют подчинённые.
Весь вечер я предвкушал азарт учебной тревоги, поглядывал на часы и на небо, ждал, пока зайдёт солнце. Стемнело, произвели отбой, первые смены наблюдателей выдвинулись по своим направлениям. Я терпел, чтобы не сорваться и не поднимать тревогу раньше времени, ждал, чтоб покрепче заснули. Я хотел по-боевому… и дождался 3.00 ночи, когда спать было охота не только солдатам, но и всей чеченской земле, лесам, полям и весям.
Я выбрал нужную минуту и наконец-то скомандовал: «Застава в ружьё! Нападение с фронта!», и даже самому стало немного страшно – а вдруг реально напали, воображение, знаете ли…
Началась неподдельная круговерть! Сердце моё застучало, виски запульсировали от напряжения, дрёму как рукой сняло. Дежурный и дневальный дублировали команду, дневальный убежал на командно-наблюдательный пункт и начал хреначить железякой по гильзе, звон и топот стоял непередаваемый – сопение, стук солдатских сапог, приглушённые маты и пендали товарищей по оружию подтормаживающим сослуживцам.
Солдаты сгребли бронежилеты, висящие на специальной подставке, похватали свои автоматы и растворились в ночи. Минут через четыре-пять всё стихло. Мой замкомандира взвода с папкой боевого расчёта подошёл ко мне и сказал: «Все на местах, товарищ лейтенант, пойдёмте проверять?»
Варсанофьев, мой заместитель, тоже Серёга, был дембелем: через пару месяцев ему предстояло уехать домой. С ним, я считаю, мне повезло. Он был земляком ротного – так получилось, что они оказались из одной чувашской деревни и оба по национальности чуваши. Их родители хорошо друг друга знали. Младший Серёга боялся подвести старшего, чтобы в деревне не опозориться – служил исправно и был для односельчанина опорой.
Ростом бог не обидел, сильный и очень дисциплинированный сержант. Спуску не давал даже своим дружкам-дембелям, своим однокашникам и своему призыву. Опять же не хотел подводить командира, и друзья не могли пользоваться его привилегированным положением. В общем, не давал никаких поводов думать, что служба в подразделении у земляка – мёд. Никогда не пользовался своим преимуществом и старался этот факт не афишировать. Я и сам всё это случайно выяснил спустя месяц-другой службы.
Взяв красную папку с боевым расчётом и подсвечивая себе путь фонарём, мы пошли осматривать позиции: кто где, на своих ли местах. Сначала поднялись на командно-наблюдательный пункт. КНП взвода был выполнен в виде квадратного укрепления, сложенного из железнодорожных шпал, с бойницами во все четыре стороны, обеспечивающими круговой обзор за местностью. Данное сооружение возвышалось над заставой – ровно настолько, чтобы в бойницы из-за бруствера было удобно наблюдать за подходами к заставе. Это был так называемый первый пост.
Поднявшись, я разглядел в темноте пару человек: один с пулемётом Калашникова – модернизированным ПКМ, второй с автоматом, оснащённым прибором ночного видения. По боевому расчёту в случае нападения на заставу на КНП взвода должно было находиться управление взвода, пулеметчик, замкомвзода (в просторечии «замок»), стрелок-санитар, санинструктор и ваш покорный слуга – непосредственно командир взвода.
