– Досыпь болиголова, а я пока принесу руду.
Болиголов слежался и рассыпался с трудом. Алевтина перетёрла его в ступке и всыпала в склянку. Когда она закончила размешивать жидкость, появился Митрош и засыпал руду. Зелье вспенилось, покраснело и загустело до желеобразного состояния.
– Отлично. Теперь ставим на медленный огонь, и на сегодня всё.
– Оно не выкипит? – обеспокоилась девочка.
Митрош небрежно пожал плечами.
– У меня не выкипало. Было бы неплохо сообразить поесть, что скажешь?
Алевтина обречённо вздохнула и отправилась на кухню за припасами.
Ей не спалось. Да и как уснуть, предвкушая завтрашний провал? Устав ворочаться, она накинула кофту поверх ночной рубашки и тихонько направилась проверить, как там эликсир.
Зелье всё ещё было красноватым, то теперь в его глубине явно различалось пульсирующее свечение, похожее на отражение огня. Алевтина осторожно дотронулась до склянки.
– Очень надеюсь, что ты мне поможешь, – обратилась она к жидкости за стеклом.
Свечение продолжало пульсировать – ровно, успокаивающе. Алевтина устроилась за столом на табурете и незаметно задремала.
Она не видела, как огонёк внутри колбы разгорелся ярче, как поверхность жидкости зарябила, заколыхалась – и, презрев закон притяжения, потянулась тонкой струйкой вверх.
– Вот ты где! Ну, как там зелье?
Алевтина зевнула, с трудом открыв глаза. Пустую колбу она и Митрош увидели одновременно.
– Что?! А где…
Внезапно взгляд Митроша стал совершенно стеклянным. Он отступил к двери.
– Т-твоя р-рука…
Алевтина непонимающе посмотрела на свои ладони… и вскрикнула, вскочив с табурета так резко, что он опрокинулся. Левую кисть словно макнули в алую краску! Алевтина дрожащей правой ладонью коснулась её – и тут же отдёрнула. Алый цвет пульсировал, словно живой. Девочка несмело пошевелила пальцами – они слушались, как обычно. По ощущениям, с рукой всё было нормально, не считая того, что она была теплее правой. Кожу словно покалывали маленькие иголочки – едва заметно, почти приятно. Алевтина попыталась оттереть алый цвет краем кофты, но безуспешно.
Митрош по-прежнему смотрел на неё с ужасом.
– Я… я не знаю, как такое… как оно… что теперь…
Девочка была испугана не меньше, чем Митрош. Очевидно, от зелья ожидался другой эффект. Покалывание в левой кисти усилилось, стало настойчивым. Руку, как магнитом, потянуло к выходу из комнаты! Ничего не оставалось, как последовать за ней. Протиснувшись мимо замершего Митроша, Алевтина выскочила в коридор и огляделась. Лаборатория!
Едва оказавшись перед знакомым столом со склянками, Алевтина ощутила вчерашний приступ отчаяния. Время на исходе, а она каким-то чудом испортила то единственное зелье, которое могло ей помочь! Но её левая рука считала иначе. Не мешкая ни секунды, она уверенно потянулась к колбам. Взяла одну, вторую, ловко смешала их содержимое: оно вспенилось сиреневым цветом и наполнило помещение запахом озона. Рука переставила трубки. Алевтина в процессе не участвовала, только изумлённо смотрела на самостоятельную кисть и не мешала ей тянуться туда, куда нужно. По колбам словно прокатилась радужная волна, а потом снова всё забулькало, запузырилось и задымилось.
– Ничего себе…
Оказывается, Митрош наблюдал за всем, стоя на пороге. Теперь же он осмелился подойти и осторожно взял её левую ладонь. Она подрагивала, словно стремясь к новым свершениям.
– Аль, это… я не знаю, как это назвать. Я не знаю, что ты сделала с зельем, но…
