– Не волнуйтесь, товарищ Надарая, нам ничто не угрожает. И снимите с товарища наручники! Ми уверены, это излишняя мера предосторожности.
Надарая отомкнул и снял с Доманского браслеты, потом положил на стол перед начальником изъятый пистолет.
– Вот, – сказал, – у него обнаружили.
– Хорошо. – Начальник открыл верхний ящик стола и с видимым почтением убрал в него пистолет. После чего, не дожидаясь, пока его люди покинут кабинет, жестом пригласил Сан Саныча располагаться: – Присаживайтесь, товарищ. В ногах правды совсем нет.
Едва Сан Саныч занял один из стульев напротив, хозяин кабинета опустился обратно в кресло. Он несколько раз сжал и распустил кулаки, легко похлопал ладонями по зеленому сукну стола, погладил его. Все эти манипуляции он проделывал, явно сосредотачиваясь, внутренне выстраивая стратегию разговора с важным гостем. Может, именно это осознание своей важности и придавало Сан Санычу уверенности?
Приняв решение, хозяин улыбнулся тонкими губами.
– Итак, давайте будем уже знакомиться! – голос его немного дребезжал, как надтреснутый колокол. – Нас, например, товарищ Берия зовут-величают. Перехватив взгляд Доманского, спросил с вызовом: – Что ви так смотрите? Не пугайтесь, ми не кусаемся.
– Берия? Я не ослышался? – удивился Сан Саныч. И, переведя взгляд на портрет, указал на него: – А там, наверху, должно быть, товарищ Сталин?
– Нет-нет, это портрет товарища дона Севрюхи. – Маршал, похожий на добродушного китайского божка, кивнул несколько раз подряд, продолжая с улыбкой глядеть на гостя. Улыбались одни губы, глаза из-за стекол пенсне глядели предельно жестко. Но, как показалось Сан Санычу, совсем не зло. – Ви, я вижу, в курсе, кто такой товарищ Сталин? Это хорошо. Это послужит нашему лучшему взаимопониманию. Товарищ Сталин, к сожалению, теперь находится в другом, далеком отсюда, месте, поэтому портрет его здесь был бы не совсем уместен.
– А вы…
– Я директор этого достойного учреждения.
– Ага, понял. Вы, товарищ Берия, – начальник Тихой стражи.
– Все-таки официально наша служба называется – Кустодия. Предлагаю придерживаться этого наименования. Если ви не против.
– Как скажете. Мне, честно говоря, без разницы. Что тюрьма, что казенный дом – суть та же.
– Не совсем. Пример, полагаю, не слишком удачный. Но ви верно заметили, как ми скажем – так и будет.
– Простите мне мое любопытство, я просто несколько удивлен, но вы – тот самый Берия? Который с товарищем Сталиным? Прославленный нарком внутренних дел времен Отечественной войны? И вас по-прежнему зовут Лаврентий Павлович?
– Конечно! Как иначе, уважаемый? Других Берий нет и бить не может. Хотя, насчет прославленного наркома ви, думается, немного приукрасили. Все равно спасибо, товарищ, нам приятно. Но в этих стенах все-таки принято обращаться ко мне – товарищ Берия. Или товарищ маршал. Вот так, пожалуйста.
– Не хотел вас обидеть, простите великодушно. Субординацию мы понимаем.
– Главное, понимать все правильно. Вообще же, дорогой товарищ, ми тут, – товарищ Берия обвел руками вокруг себя, – на страже общественного порядка стоим. Фигурально говоря. Оберегаем спокойствие граждан города Лимбонго. Для нас это – главное дело, нам не до личных обид. Поэтому ви не беспокойтесь! Пока вам ничто не грозит.
– Благодарю вас, товарищ маршал. Полностью вверяю себя вашему попечительству. Но почему – пока?
Берия, не прекращая улыбаться, покачал головой.
