– Потому что, совсем уж расслабляться тоже не стоит, – подняв палец, сказал он вкрадчиво, с ясным посылом. – Пока – знак и символ бистротечности времени. Ваше положение легко может измениться на менее устойчивое. Ми к вам имеем ряд вопросов, и многое, очень многое – для вас – будет зависеть от того, как ви на них ответите.
Сан Саныч усмехнулся.
– Ви это почему сейчас улыбаетесь? – не оценил его веселья товарищ Берия. – Ми разве сказали что-то смешное?
– Нет-нет, что вы! Я по другому поводу, – поспешил объясниться Сан Саныч. Товарищ Берия, насколько он помнил историю, слыл человеком серьезным, порывистым, шутить с ним было чревато. – Честно говоря, не ожидал встретить здесь именно вас. Поэтому, никак не привыкну. К обстановке. Простите.
– Что ж, понимаем. Это ми понимаем. А вот ми вас как раз поджидали. Как вам такой сюрприз?
– Это, действительно, неожиданность. Которая говорит лишь о том, что служба у вас, товарищ Берия, поставлена на самом высоком уровне. Деваться некуда, я в ваших руках. – Откинувшись на спинку стула, Сан Саныч по привычке закинул ногу за ногу – и тут же поймал себя на этом. Подумав, что такая вольность может быть сочтена за развязность, или даже за неуважение, и переменил позу на более скромную и менее свободную. – Спрашивайте, Лаврентий Павлович!
– Только давайте, уважаемый товарищ, сразу договоримся – не врать. Я человек занятой, мне ваши байки в рабочее время выслушивать недосуг.
Сан Саныч, всплеснув руками, изобразил покладистость.
– Конечно! Согласен. Я, товарищ маршал, первый за правду.
– Хорошо, что первый. Итак, начнем сначала. Кто вы? Каким образом и, главное, зачем здесь у нас объявились? Какова цель вашего визита к нам, в Лимбонго?
– Но вы ведь, говорите, ждали меня? Значит, сами все знаете.
– Э, что-то знаем, что-то нет… Интересно послушать вашу версию, что ви сами о себе скажете.
– Да, понятно. – Сан Саныч вздохнул. Сняв кепи, несколько раз пригладил свой жесткий – соль с перцем – бобрик волос. Что его противникам было о нем известно, он, конечно, не догадывался. Но что-то они, без сомнения, знали, раз он находился здесь. И задача его теперь состояла в том, чтобы очертить круг их знаний и при этом не выйти за него, не сболтнуть лишнего. – Моя фамилия Доманский, Александр Александрович, – сказал он. – И я с Земли.
– Это понятно, что с Земли. С таким же успехом ви можете сказать – с того света!
– Так и есть, – согласился Сан Саныч. – Так и есть. Все поменялось, тот свет стал этим, этот – тем…
– Но, хоть ми не математики, знаем, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется, – товарищ Берия расправил плечи, покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи, и откинулся на спинку кресла. Вытянув перед собой руки, он пробарабанил по столу пальцами незамысловатое трам-там-там. Наверное, привычка такая имелась у товарища маршала. – Хорошо. Видимо, правильней будет намекнуть вам более випукло, что ми о вас знаем. А то ви так и будете ходить вокруг да около и питаться тень на плетень наводить. А этого делать, категорически не следует. Он, странно изогнув шею, посмотрел на Доманского искоса, одним глазом, и блеснул стеклом при этом, как, бывает, смотрит и лоснится влажным зрачком птица. Гриф! – тут же подметил и определил сходство Сан Саныч. И действительно, горский нос товарища маршала с такого ракурса очень походил на хищный клюв, хотя все же был поменьше, чем у упомянутого уважаемого пернатого.
