- С возвращением домой, господин виконт, - произнес дворецкий, мистер Грабс, пока мужчины – хозяин дома и его гость – снимали верхнюю одежду и отдавали все лакею. – Мы очень рады, что вы снова здесь. Я собрал прислугу, как только получил ваше письмо, но боюсь, у нас было слишком мало времени, чтобы полностью приготовить дом к вашему приезду, - объяснил дворецкий.
- Пустое, Френк, - ответил де Гирр. – У вас еще будет время все исправить. А пока проводите моего гостя, лорда Уэлса в его комнату и распорядитесь, чтобы мне приготовили ванну с морской солью.
- Да, милорд, - поклонился Грабс. Он сделал незаметный знак одному из слуг и тот поспешно подошел к Уэлсу, пригасив мага следовать за ним.
- Увидимся за обедом, - сказал гостю Брандон, после чего пошел к себе, поднявшись по лестнице и воскрешая в памяти и эти коридоры, и просторный кабинет, в котором прежде вел документацию и писал письма, а также широкую спальню с высокими потолками и кроватью с балдахином – пережитком прошлых лет, от которых все забывал избавиться.
Возможно, теперь пришло время обновить столичный дом и вернуть ему былой лоск?
Размышляя так, де Гирр внезапно понял, что таким образом пытается отвлечься от истинной причины, по которой вернулся в город.
***
Когда пришло время мне предстать перед глазами леди Терезы в платье, щедро выделенном госпожой для моего выхода в свет, она так и застыла, сжав ни в чем не повинную трость с такой силой, что я удивилась, как бедная трость не сломалась надвое! Кто бы мог заподозрить в тщедушном теле леди Клиленд столько силы?
- Это что? – спросила она и, подняв трость, указала на мой наряд.
- Платье, миледи, - ответила я, приседая в книксене и пряча глаза от более чем недовольного взгляда нанимательницы.
- Боже, Мерион! Вы просто… - она ахнула, затем топнула ногой и продолжила, - вы просто испортили чудесное платье, отрезав все эти милейший банты и рюши!
Она опустила трость на дорожку и подняв голову, закатила глаза с самым горестным вздохом.
- А я еще хотела после приема подарить вам это платье! – возмутилась леди Тереза.
- Но, миледи, - я не собиралась стоять молча и сделала попытку оправдаться. На свой, конечно, манер. Иного ответа леди Клиленд не поняла бы и не приняла. – Понимаете, я ведь всего-навсего ваша компаньонка.
Старая грымза и бровью не повела, продолжая рассматривать облака, проплывавшие над нами в серых сумерках уходящего дня.
- Я не могла себе позволить одеться лучше вас, госпожа, - объяснила, при этом старательно думая только о рекомендациях и жаловании за целый месяц! – Платье показалось мне слишком прекрасным. Но вы не переживайте, миледи. Я осторожно убрала всю красоту, а когда мы вернемся, пришью банты и рюши на место.
Леди Тереза изволила опустить взгляд и посмотрела на меня, подозрительно прищурив глаза.
- Неужто так и есть, милочка? – спросила она.
- Конечно, миледи, - поспешила заверить старую даму.
- Что ж, - проговорила она, заметно расслабившись, - возможно, вы не так глупы, как мне казалось прежде. Но, уверяю вас, Мерион, никакое платье не скроет ваше настоящее положение. И все же, - добавила она, сделав знак кучеру открыть дверцу экипажа, - я удивлена вашей рассудительностью, которую не замечала прежде.
С этими словами, леди Тереза направилась к карете, а я облегченно вздохнула и поспешила за ней.
От особняка леди Клиленд до дома, в котором должен был состояться прием, мы добирались более получаса. А все по причине того, что в это время не только мы ехали через город. Но также и торговцы, и верховые, и господа, в таких же дорогих, и не очень, каретах, как у моей госпожи. А все потому, что главный перекресток на Липовой и Речной улицах объединял в себе три дороги, которые именно здесь и пересекались. А по неприятной случайности, именно в то время, закрывались рынки, и жители возвращались по домам, отчего перекресток был переполнен экипажами и телегами.
