- Сонечка, все будет хорошо, - шепчет мама, обнимая меня покрепче, - Мы все решим.
Только мне в это верится с трудом. Как эту ситуацию можно решить? Я не знаю. Простить? Забыть? Сделать вид, что ничего не было? Нет, это невозможно. Я просто не смогу, понимаете? Закрыть глаза на такое предательство — это…хуже, чем смерть. Ведь, в действительности, такое забыть невозможно. Оно вечно будет преследовать меня, ходить по пятам, и я никогда не сбегу, даже если бы этого хотела…
Поднимаю голову, смотрю ей в глаза и шепчу.
- Ничего уже не будет хорошо, мама. У него не просто другая женщина. Вторая семья, понимаешь?
Мама поджимает губы. Я вижу, как в ее глазах рождаются вопросы, а может быть, и какие-то другие слова? Но она не успевает ничего сказать — мой телефон звонит, а на экране его имя.
Я дергаюсь от телефона в сторону как от живой змеи, хмурюсь. Бросаю на нее еще один взгляд. Им я как бы транслирую, что ни за что не стану разговаривать, и тогда вступает она.
Зачем-то.
- Да, Вадим? Здравствуй.
Голос ровный, а глаза холоднее льда. Зачем ты взяла трубку, мама? Можно было сделать вид, что я не слышу или…не знаю…не существую в природе? Ну пожалуйста…
- Да, они со мной. Мы решили прогуляться до того заповедника в Подмосковье. Помнишь, я рассказывала?
С замиранием жду ответа, хотя и не слышу его. Это даже хорошо. Не уверена, что готова услышать хотя бы его голос сейчас…
- Она повела Леру в туалет. Ага. Да. Скажу. Ну пока.
Трубки повешены. Мама тяжело вздыхает, опустив телефон на стол, слегка закатывает глаза.
- Как же он меня всегда раздражал…
- Зачем ты взяла телефон? - выпаливаю и получаю другой ее взгляд, полный укора.
- А что ты предлагаешь? Делать вид, что не слышишь? Чтобы что? Он пробил где ты, и приперся сюда? Оно тебе надо?
- Нет…
Звучит достаточно логично, и я снова ругаю себя за глупость. Вадим на такое способен. Наверно. В теории точно. Просто я ни разу не давала поводов искать меня с собаками, но он может. И найти, и из-под земли достать, и все сопутствующее этому. Оно мне надо? Действительно, нет.
Мама еще раз вздыхает.
- Иди в гостиную, поспи немного, окей?
- Поспать? Ты это серьезно?
- Да, Сонь. Тебе нужно немного прийти в себя, чтобы говорить серьезно.
- О чем?
- О том, что ты собираешься делать дальше.
- А что ты предлагаешь мне делать?! - раздраженно одергиваю кофточку, хмурюсь, - Я собираюсь разводиться!
Мама смотрит на меня так отчаянно прямо и твердо, что меня ненадолго хватает. Я прячу взгляд, потому что не выдерживаю, и слышу очередной, усталый выдох.
- Ты сейчас на эмоциях. Поспи, а потом поговорим. С Лерочкой я посижу. Иди, Сонь.
- Но…
- Сонь, иди. Сейчас от тебя толку ноль.
И правда. Это правда.
В данный момент я абсолютно неспособна думать, а думать надо трезво и с холодной головой. Она это понимает лучше меня.
Привыкшая полагаться на маму, я соглашаюсь и ухожу в гостиную, хотя мне и кажется, что заснуть сейчас я точно не смогу. Все-таки ложусь. Укутываюсь в плед. Закрываю глаза. И неожиданно проваливаюсь в сон, полный беспокойных образов. Он рисует мне будущее, которое мне не нравится.
То самое, где я закрываю глаза на эту ситуацию и принимаю другую. Где у моего мужа есть вторая семья, а я, как это часто предлагается женам, просто закрываю глаза и живу…
Нет, существую. Медленно распадаясь на части…
Много лет назад
В Гатчине много баров и злачных мест, но один особо знаменит в узких кругах. Его держит молодая, бойкая женщина, чей старый друг, в свою очередь, держит весь город. Они выросли вместе в одном детдоме, только он был старше на пару лет.
