Чтобы у ваших союзников или у кого другого, желающих пустить
события по иному руслу, не возникло даже мысли идти против власти господ-советников.
– Короля?
Парень невесело усмехнулся.
– А вы думаете, что король сейчас что-то решает? Вы сейчас
едва ли не в большей безопасности, нежели он – вас, по крайней
мере, надежно охраняют. Решать будет королева, а она не пойдет
против своих подданных… вы ведь знаете, как медленно сейчас ходят письма.
Если бы тюремщик над ним издевался в самом деле (хотя его
слова и звучали как издевка), Генри его бы собственными руками
придушил. Но обвинение звучало так глупо, что ему вдруг захотелось идиотски расхохотаться. Ситуация была комичная, но в этой
комичности и крылся трагизм. Происходившие в средние века часто кажется нам, потомкам, комичным и глупым, но понимание еще
не спасло ни одну из загубленных душ.
– Я не стал бы этого делать. Это бред!
– Ну, допустим, я вам поверю, – невесело произнес офицер, –
допустим, поверит еще кто-то… Что это изменит? Вы не на своей
земле, так что вы даже не хозяин своей судьбы. Пока весть о вашем
аресте достигнет дворца, пока ее рассмотрят и назад дойдёт приказ
о помиловании, вы будете уже мертвы.
– А суд? – продолжал недоумевать Генри. У него в голове не
укладывалось, как такие абсурдные обвинения могут кого-то убедить, а уж тем более заставить приговорить человека к смерти.
– Думаете, суд вас оправдает? Не смешите меня и себя, граф!
Дон Хавьер найдет сотни свидетелей, которые из жадности или
страха за свою жизнь подтвердят всё, что угодно. Поймите, я не из
желания напугать вас с вами откровенен – просто считаю, что вы
достойны знать правду.
34
Второй шанс для героя
Генри замолчал, крыть ему было нечем. Положение склады-валось отчаянное. Что делать? Однозначно бежать. Но как? У него
в запасе не так много времени. Может, все-таки убить этого…
– Не советую думать о побеге, – предостерег офицер, будто
прочитав его мысли. – Дальше внутреннего двора, в лучшем случае, вы не уйдете. На башнях круглые сутки мушкетёры дежурят и
фитили держат сухими. Если вас не застрелят сразу, то ранят, изо-бьют до полусмерти и бросят в яму, а потом всё равно повесят… ну, может быть, обезглавят, как благородного человека.
Генри вздохнул и покачал головой, грустно усмехаясь. Бред!
Средневековый бред! Надо же было так влипнуть! И это он, уроже-нец третьего тысячелетия, которому выпала редкая удача учиться
на опыте предков!.. Без помощи его современников, хорошо знаю-щих и его, и друзей, здесь явно не обошлось. Интересно, кто конкретно все это подстроил? Кому он настолько мешал? Он ни с кем
старался не ссориться, ко всем относиться ровно…
– Тогда вы можете мне сказать… – он запнулся, покусывая
губу, стараясь создать наиболее нейтральную формулировку. – Что
сейчас с королевой Элеонорой?
– О ней позаботились, – уклончиво отвечал тюремщик и пояснил, перехватив обеспокоенный взгляд пленника и заметив, как тот сжал
кулаки: – Она жива и здорова. Скорее всего, сейчас на пути в столицу.
– Но почему тогда меня не отпустят? Если с ней всё в порядке? – Генри почему-то собеседнику не верил, хотя у того не было
никакого резона лгать.
– Потому что вам больше незачем ее сопровождать. К тому же, вы отличный козырь в руках ее противников. Как и ваши друзья.
Они сейчас, так же как и вы, подозревают всех подряд, и в ваших
рядах зреет раскол.
– Что же с ней будет… – пробормотал молодой человек, но
