Они с Мередит торопливо шагали по дорожке, которая вела к складу, где сорок пять минут назад заперлась Люси.
– Она вместе с другими детьми играла в вышибалы – и вдруг завизжала как сумасшедшая и бросилась прочь.
Мередит зацепилась каблуком о камень и едва не упала. Хорошо, что у нее есть с собой лекарства, необходимые Люси, подумала она. Если девочка испугана, испугана так сильно, что ее не выманить из темноты, у нее может начаться приступ астмы.
– Мы сразу позвонили вам домой, – сообщила воспитательница. – Но ваша мама сказала, что не может приехать, потому что не водит машину.
– Моя бабушка, – машинально поправила Мередит.
Руби, хотя ей и было за восемьдесят, не обнаруживала ни малейших признаков слабоумия, однако садиться за руль уже не решалась. Она позвонила Мередит в лабораторию и сказала, что нужно срочно приехать в лагерь.
Они подошли к небольшой деревянной постройке на опушке леса.
– Люси! – Мередит дернула за ручку двери. – Люси, открой немедленно!
Она дважды ударила в дверь кулаком, но, прежде чем успела постучать в третий раз, дверь распахнулась, и Мередит осторожно вошла в темноту.
Внутри было жарко и душно. Сетка с мячами, напоминающая огромную модель молекулы, преградила Мередит путь. Люси скорчилась за пирамидой из оранжевых конусов безопасности и ракеток для бадминтона. Девочка прижимала к груди шлейф из красного шелка, оставшийся от костюма, который был сшит для прошлогоднего мюзикла. Она плакала, бурно всхлипывая.
– Прими немедленно, – велела Мередит, протягивая дочери таблетку альбутерола.
Люси послушно отправила ее в рот и проглотила. Мередит давно поняла на горьком опыте: мучительно видеть, как твой ребенок задыхается, но дышать за него ты не можешь. Первым ее порывом было схватить Люси в охапку и вытащить из этого пыльного закутка на свежий воздух. Но мгновение спустя интуиция подсказала ей: страх, загнавший девочку сюда, не менее опасен для Люси, чем астма. Мередит пробралась к дочери и обняла ее за плечи.
– Что за игра такая – вышибалы? – спросила она так, словно они болтали дома в кухне. – По-моему, название ужасное. Мне казалось, вышибалы бывают только в ночных клубах.
– Надо попасть мячом в человека из другой команды, – пояснила Люси, уткнувшись носом в материнское плечо. – Если мяч задел игрока, значит его вышибли.
– Понятно, – кивнула Мередит. – Когда я была маленькой, мы, кажется, играли в такую игру.
Грудь Люси по-прежнему тяжело вздымалась.
– Игра тут ни при чем, – пробормотала она. – Я… я кое-что увидела.
– Что именно?
– Я увидела, как что-то висит. На веревке. На дереве.
– Что-то вроде веревочных качелей?
– Нет, – покачала головой Люси. – Что-то вроде женщины.
Сделав над собой отчаянное усилие, Мередит спокойно произнесла:
– Ты мне покажешь?
Они выбрались из склада, прошли мимо озадаченной воспитательницы, мимо павильона, где занимались ремеслами и рукоделием, по узенькому мостику перешли ручей и оказались на спортивной площадке. Очередная группа детей постарше Люси играла в вышибалы.
– Где? – спросила Мередит.
Люси молча указала на рощицу слева от площадки. Крепко сжав руку дочери, Мередит приблизилась к деревьям.
– Никакой веревки нет, – тихо произнесла она. – Вообще ничего нет.
– Но она здесь висела! – Голос Люси дрожал от разочарования. – Я же видела!
– Люси, я верю, ты действительно что-то видела. Знаешь, что произошло? Возможно, солнце ударило тебе в глаза, и между сетчаткой и мозгом возникла небольшая путаница. Другого объяснения нет. Никаких висящих женщин здесь не было и не могло быть.
