Ученики засмеялись: Грой спроецировал на полянку изображение жирной личинки майского жука, отбирающей пульт у пенсионера, уткнувшегося в телевизор.
– А как личинка захватывает сознание? – спросил Тим.
– Её оружие – страх, – ответил господин Мнге. – Личинка пугает жертву, оплетая её страхами, как паутиной. Она – паразит. И из жертвы она тоже пытается сделать паразита, внушая – что кругом опасность, что никто не любит, не понимает. Если личинка не получает нужного эмоционального отклика, то может довести жертву до самоубийства. Ей нужны сильные эмоции.
– А сама личинка – не погибнет? – неожиданно спросил молчун Коля.
– Это возможно, – согласился Мнге. – Личинки глупы. Сильные эмоции – ужас, страх, смерть – прекрасная пища для них. И ради этих эмоций личинка – как любой хищник – рубит сук, на котором сидит. Она может, увлёкшись агонией, погибнуть вместе с жертвой, если силы этой агонии ей не хватит для пробуждения вторженца.
– Зато вторженцы не гибнут, когда погибает симбионт! – оскалился Грой.
Генетическая память вспыхнула в нём, зажгла глаза.
– Говори, – приказал господин Мнге. – Расскажи, что они делают?
– Они пожирают цивилизацию, на которой паразитируют, – злобно прошипел маленький ящер. – Когда заражённых становится много, общество ввергается в самоубийственные войны. Личинки жиреют, вылупляются вторженцы. Они требуют всё больше и больше еды. Мы для них – машины по выработке психической энергии. Больше негативных эмоций, агонии – больше энергии. Истребив жизнь, они окукливаются. Звёздный ветер уносит их. Они бессмертные, если их не убить.
Грой говорил, разувая горло и сопровождая слова голообразами войны, минувшей миллионы лет назад.
Дети замерли, слушая и разглядывая картины древних сражений ящеров и вторженцев. Казалось, это ящеры бились с ящерами, но Грой передавал и давящую душную волну ненависти, витавшую над сценами боёв…
И вдруг… полыхнул воздух, рассказ прервался, а перед учениками появилась фигура красавицы-секретарши.
Её звали Аллой, но даже господин Мнге не называл её так формально. Все, включая ящеров, предпочитали более романтичное – Аллочка.
Сейчас перед Мнге и учениками была только её копия, голограмма. Сама Аллочка вместе с Ибрагимом и ящерами отправилась в Первый Северный центр охотиться на вторженца.
Голограмма тряхнула светлым каре и сообщила с улыбкой:
– Господин Мнге, Хан просит вас подключиться к работе по тестированию. Я извиняюсь, что прерываю урок, но это единственная доступная копия вашего сознания.
Господин Мнге кивнул. Он был сам виноват в нарушении дисциплины. Происшествие с девочкой озаботило его, и он забыл оставить резервную копию в центре.
Учитель дал команду на виртуальное копирование самого себя и продолжил урок.
А в реальном физическом центре его сарх, быстро перебирая ножками, заспешил в лабораторию Хана и Кана, на ходу выбрасывая в воздух копию господина Мнге…
– Что у вас случилось? – спросил господин Мнге, просачиваясь сквозь запароленную виртуальную дверь.
– Мы потеряли его, – откликнулся Кан, не оборачиваясь.
Хан и вездесущий Грой, который виртуально присутствовал сейчас на уроке, а физически в лаборатории, – влипли в монитор, перешёптываясь и перебирая режимы слежения.
– Технический сбой? – нахмурился Мнге.
Кан помотал головой.
– Этот ваш новенький, Вадим, – он похлеще личинки! Он взломал бассейн! – обрадовал Хан, улыбаясь во всю пасть. – Ушёл в заброшенные локации. Мы ищем его, но пока безуспешно.
