— Позвольте помочь, ваше высочество, — немедленно отмерла я. Где это видано, чтобы принцесса сама себе вино наливала или накладывала пищу? Немыслимо!
— Ты считаешь, что у меня нет рук? — начала было Сандра, а потом, вспомнив, кто она такая, вздохнула очень тяжело и поставила на место кружку.
— Я поухаживаю за дамами, — первым сообразил иррейский герцог (самый старший, между прочим).
— Ну что вы, не утруждайтесь, в вашем возрасте это вредно, — мгновенно среагировал Ферье.
Я закатила глаза: оборотни! Не могут они без конкуренции!
— Вот именно, уважайте старших, — не остался в долгу Эйленгер. — Сидите и помалкивайте. Я сам поухаживаю за принцессой.
— Позвольте, разве чужестранец может правильно разлить валлийское вино? — тут же оживился лорд Бенедикт (тот, что наследник северных земель). — Это ведь целое искусство…
— Чужестранец может даже его выпить, — огрызнулся Эйленгер. — Валлийское вино ничем не лучше ливойского. И уж точно не превзойдет иррейского!
— Красное? — сморщила носик принцесса. — Кислятина опять? Ами, где мое шампанское? Что за безобразие?
— Нет у нас шампанского, — обреченно вздохнула я. — Это какая-то заморская диковина. Я спрашивала эконома, он ни разу не слышал о таком вине.
— Белое сладкое игристое, — пояснила принцесса, явно расстроившись.
— Позвольте, — растолкав “виночерпиев”, рядом с Сандрой опустился на подушки мальчик Валериан. — У меня есть с собой “Роза Шаллии”! Это лучшее белое игристое в мире, уж поверьте!
А юнец не так прост, как кажется! Успел узнать о вкусах принцессы, подготовился! Очко в его пользу!
Уверенно оттеснив растерявшихся оборотней, Валериан разлил по хрустальным кубкам золотистое вино — и в самом деле невероятно нежное и вкусное, а потом смело распотрошил корзину и, соорудив невероятный бутерброд из хлеба, копченой грудинки, огурцов и сыра, подал ее высочеству. Благосклонный кивок и острый взгляд из-под пушистых ресниц стал ему наградой. А отчетливый скрип герцогских зубов, вероятно, порадовал еще больше.
— Вы скучаете, леди Лорье? — раздалось у меня над ухом. Я подняла глаза и невольно покраснела: Антуан Ферье ничуть не менее красив своего блудливого младшего родственника. Даже, пожалуй, более: тяжелая челюсть, золотые звериные глаза, вьющиеся пепельные волосы и неизбежная щетина (волосы у оборотней растут очень быстро). — Позвольте за вами поухаживать?
— П-позволяю, — дрогнула голосом (и не только голосом) я. До чего ж хорош! — Подайте мне хлеба с сыром, лорд.
Оборотень — крупный, высокий, широкоплечий — опустился рядом со мной на подушки, кажется, временно оставив позиции возле принцессы иррейскому герцогу и прочно угнездившемуся принцу Валериану. Подал мне бутерброд, словно невзначай задевая пальцами мой локоть, обаятельно улыбнулся всеми тридцатью двумя зубами и ласково мне шепнул:
— А вы красавица! Странно, что кузен Доминик все же не увез вас в Иррею.
Бутерброд едва не выпал из внезапно ослабевших пальцев. На что эта волчья морда тут намекает?
— Вы же знаете, что Лорье вовсе не ровня вашему древнему роду.
— Отнюдь. Род Лорье ничуть не менее знатен. А что разорившийся — так с кем не бывает. Уверен, ваш брат Роберт достигнет небывалых высот в своей службе. Я слышал, он довольно сильный маг?
— У Роба неплохой дар, — кивнула я настороженно, уже догадываясь, к чему эта шкура блохастая клонит. — В департаменте магии его ценят.
