У двери она обернулась к списку правил, чей силуэт едва угадывался в полумраке прихожей. В этот момент она мысленно перечеркнула каждое из них – все тридцать два пункта, выведенных материнским почерком. Сегодняшняя ночь будет принадлежать только ей и ее друзьям. Ночь без правил, но с единственной целью: найти правду о Джейн.
***
Люк Беннет не пытался обмануть себя мыслью, что его тайный уход через парадную дверь останется незамеченным. Он знал, что отец не спит – слышал, как внизу тикают настенные часы, как бутылка мягко соприкасается с хрустальным стаканом, как зажигалка щелкает с периодичностью метронома. Каждый звук отдавался в его сознании с кристальной четкостью, словно ночь усиливала все чувства.
Отец Люка, Роберт Беннет, был журналистом до мозга костей. «В мире есть два типа людей, – любил повторять он в те времена, когда еще делился мудростью, а не только горечью, – те, кто ищет правду, и те, кто притворяется, что не видит». Ирония судьбы заключалась в том, что сам Роберт, столкнувшись с правдой своей собственной жизни – побегом жены и карьерным крахом – выбрал второй путь. Мать ушла три года назад – растворилась в утреннем тумане, оставив после себя лишь тонкий след духов в ванной комнате и пустоту, которую никто не пытался заполнить. И теперь Роберт писал колонки о садоводстве и рыбалке для местной газеты и смотрел сквозь людей взглядом человека, давно попрощавшегося с надеждами.
Люк вылез через окно ванной комнаты, как делал сотни раз до этого. Сосна, растущая у самого дома, была его верной союзницей – ее крепкая ветка подходила достаточно близко к карнизу, чтобы можно было перепрыгнуть без особого риска. Ноги мягко коснулись земли, и мальчик замер, прислушиваясь. Единственным ответом ему был стрекот цикад и далекий шум океана, который никогда не умолкал в этом приморском городке.
Он не боялся быть пойманным – этот страх давно трансформировался в нечто более глубокое и тревожное: страх остаться незамеченным. Страх, что его отсутствие растворится в общей атмосфере безразличия, окутавшей дом с тех пор, как мать уехала «найти себя» и не вернулась.
Перебегая через двор, Люк мельком взглянул на покосившийся забор – молчаливого свидетеля стольких его побегов и возвращений. В этот раз все было иначе. В этот раз он уходил не на обычную ночную прогулку с друзьями. В этот раз он шел искать Джейн – девочку, которая смотрела на него с десятков листовок, которые он сам расклеивал по городу всю прошедшую неделю.
Ночь приняла его, как принимает всех, кто ищет в ее тенях то, что нельзя найти при свете дня: тайны, спрятанные за благопристойным фасадом их маленького городка.
***
Джои Риверс всегда уходил последним – не потому, что медлил, а потому что его прощания были самыми долгими. Его мать, Сара, единственный взрослый в его жизни, работала официанткой в дневную смену и уборщицей в ночную. Джои часто заставал ее спящей прямо за кухонным столом, среди счетов за электричество и неоплаченных квитанций из школы. Ее руки, покрасневшие от постоянного контакта с чистящими средствами, были сложены перед ней, словно в молитве или в безмолвной капитуляции перед тяготами судьбы.
Сегодня она заснула, не успев снять рабочую форму – голубое платье с белым передником, на котором еще можно было разглядеть пятна от пролитого кофе. Джои подошел к ней бесшумно, с той особой осторожностью, которую проявляют люди, привыкшие заботиться о более слабых. Он накинул на ее плечи старенький плед – тот самый, что она когда-то связала для него. Шерсть, истончившаяся от постоянных стирок, все еще хранила тепло их совместных вечеров перед телевизором, когда весь мир казался добрым и понятным. Аккуратно он подсунул под ее руку рисунок, на котором они оба были счастливы и беззаботны – маленькое извинение за непослушание.
