– Нет, он холостой. Но у него, бывает, ночуют девушки.
– Ясно.
Мы дошли почти до конца улицы. Дальше, метрах в ста, начинался берёзовый лес.
– Вот твоё домовладение, – показал Саша рукой вправо от дорожки.
Изгороди не было. Сквозь кружевную занавесь кустов и деревьев виднелся дом. Он не походил на привычные мне поселковые жилища вековой давности – «сундуки» с острым верхом. За кустами возвышалось нечто голубовато-серое, округлое, ребристое, со слегка заваленными внутрь отблёскивающими стенами. Нарушая стройность очертаний купола, на высоте четырёх метров протянулась изогнутая терраса с прозрачной вертикальной стеной… Мы прошли еще немного. Прямо напротив дома стояла небольшая арка с округлым сводом. На ней имелась кнопка, которую Саша нажал. В ответ зажёгся красный глазок.
– Вперед, – скомандовал Саша.
– Так красный же сигнал!
– Означат всего лишь, что тебя нет дома. Или что ты напрочь не в духе и не желаешь никого видеть. Ты как, в духе?
– Ну… Вообще-то да.
– Тогда пошли.
– А если пройти не через арку? Нигде же не загорожено.
– А это не принято.
Мы вошли в незапертый дом. Помещения были просторные; комнат, по первому впечатлению, не меньше семи-восьми. (Впоследствии оказалось – двенадцать). Саша показал, как управлять кухней, сантехникой, освещением, терморегулятором, мебелью, прозрачностью стен, выдвижными балконами, компьютером, автоматикой уборки…
– А если что-нибудь забуду? – обеспокоился новосёл.
– Памятка в компьютере. По клавише «Дом».
В одной из комнат моё внимание привлек штабель одинаковых белых ящиков.
– Что в них?
– А это твой багаж из две тысячи давнишнего года. – Саша подобрал сравнение: – Ты ехал в пассажирском вагоне, а вещи – в багажном.
– Ничего себе… – пробормотал я.
Саша сел в кресло и открыл полосатый кейс.
– Смотри, Ярослав! Вот твоя личная карточка. Эф-и-о, портрет, номер карточки, кредитное поле. Обрати внимание – год рождения по биологическому возрасту. Минус двадцать пять, получается две тысячи восемьдесят третий… А это тебе деньги.
Он выложил на столик десятка три плотных разноцветных пачек.
– Пригодятся. Можешь ими пользоваться, а можешь кредитом. Возникнут вопросы – звони. Вот видеофон. Вот наши номера. – И он быстренько набрал на клавиатуре комбинацию чисел.
– Занёс в память. Не возражаешь, если мы с Антонычем будем позванивать?
– Нет, конечно.
– И ты нам звони. Не пропадай. А через неделю ждём собственной персоной.
– Приеду… В любое время?
– В любое. Ну, пока?
– Спасибо, Саша!
– Не стоит.
– Может, пообедаешь?
– Нет, поеду. Рано ещё.
– Привет профессору.
– Передам.
…Оставшись один, я долго без всякой цели бродил по обоим этажам своего нового дома, переваривая случившееся. В голове, честно говоря, не очень-то укладывалось.
«Привыкай…» – подумал я.
«И с чего же мы начнём?» – подумал я ещё через полчаса.
И прошел к штабелю белых ящиков.
На каждом висела пломба. И был наклеен сделанный на компьютере ярлычок с номером и надписью: «Имущество Ярослава Матвеевича Нестерова».
Я сходил в комнату-мастерскую за инструментами. И начал срезать пломбы и вскрывать ящики.
И что удивительно – всё доехало без потерь. Отсутствовала тяжёлая бытовая техника: холодильник, стиральная машина, телевизор. Я приятно удивился, обнаружив оба своих «Пентиума», со всей периферией. Тоже вроде бы незачем. Всё приехало: мониторы, принтеры, мыши, клавиатуры. И все флешки… Вот тут до меня дошло: записи на винчестере и на внешних носителях только и можно прочитать с помощью совместимых
