Ужин не принёс ничего нового. В этот раз все ели быстро, словно надеясь приблизить развязку. А Вальс влюблённых зазвучал первой композицией.
Куратор устало вздохнула, забирая мою запись.
– Ты последняя, Варьяна. И стоило так долго тянуть? – она раскрыла сложенную бумажку с одним единственным номером и хмыкнула, – может, и стоило. Возвращайся, у тебя ещё три танца.
Последние танцы промелькнули слишком быстро и молчаливо. Чем дальше, тем торопливее стучало моё сердце, но вовсе не от близости молодых разгоряченных мужчин. Я прекрасно понимала, что каждый в зале уже сделал выбор, и не могла думать ни о чём, кроме своего решения. Кажется, мои партнёры тоже не находили пустых слов.
– Итак, дорогие выпускницы и гости, все готовы услышать решение своей судьбы? – торжественно вопросил директор. – По традиции начинаем с лучших воспитанниц нашего пансиона. Прошу лери под номером шесть выйти в центр зала.
В оглушительной тишине простучали мои каблуки. Я гордо подняла голову, ожидая самого грандиозного провала за всю историю пансиона.
Если я не записана у хозяина ульсёныша хотя бы последней, то ему даже не предложат этот вариант, а меня отодвинут в очередь после Томки. Тогда уже выбирать будут те офицеры, кому не повезло. Не я, а меня. Ещё не было случая, чтобы кто-то из девушек остался после выпуска. Возможно, я буду первой, хотя это не то, чем стоило бы гордиться.
Коленки мелко тряслись под пышной юбкой, а директор сверлил меня радостным взглядом, затягивая паузу.
– На этом листочке, – он поднял мою запись, – всего один номер! Кто же произвёл такое неизгладимое впечатление на лучшую выпускницу года? – он обвёл взглядом девушек и офицеров, выстроившихся полукругом за моей спиной.
Да ему бы в балагане работать!
– Это номер... Два!
Раздались дружные аплодисменты. Мой подбородок поднялся ещё на пару миллиметров.
– Сейчас мы узнаем, какие числа записаны на листе у офицера номер два.
– Не стоит.
Я резко обернулась и первым, что увидела, была пришпиленная бирка с цифрой 2. Он неслышно подошёл так близко, что я почти уткнулась носом в этот знак.
– Как это не стоит? – удивился директор, – вот ваша запись.
Бумажка вспыхнула у него в руках, моментально осыпаясь пеплом. Девчонки ахнули. Парни захлопали. Директор быстро опомнился:
– Что ж, тогда… первая пара утверждена. Поздравляю! Можете вернуться на место. Ждут ли нас сюрпризы со второй?
Стоя рядом с волнующимися девушками, я пыталась прийти в себя. Мимо ушей проскользнули объявления директора, главное, вот они – вторая и третья сложившиеся пары – стояли, сияя, рядом с нами.
– Лери номер двадцать три!
Данка вступила в центр.
– Указанный первым номер, к сожалению, уже занят, поэтому можете назвать любого из трёх оставшихся.
– Лер директор, – звонко начала Данка с полыхающими щеками, – я прошу прощения у тех, кому, возможно, дала надежду, но моё сердце покорил офицер, пострадавший на службе Империи. Номер 27. Если он не будет против, то прошу взять меня в жёны.
Тишину, повисшую после этого заявления, можно было резать ножом. Я выдернула руку из белоперчаточного захвата кавалера и громко захлопала. Остальные подхватили и хлопали, хлопали, хлопали, пока Номер 27 шёл к центру, пока директор искал его запись. И слова: "Не стоит", – перекрыли аплодисменты, а клочок бумаги знакомо вспыхнул и рассыпался в директорских руках.
– Спасибо, – прошептала я будущему мужу.
