Нелёгкая обстановка складывалась и на КП батальона. Медсестра Вера Колодей, небольшого роста восемнадцатилетняя девушка, едва закончила перевязывать тяжело раненого комбата Рудика, как ей снова пришлось начать борьбу за жизнь начальника штаба батальона лейтенанта Маркина. Вскоре их отправили в расположенный за курганом батальонный медпункт. Здесь, в полевом стане, вокруг которого росла кукуруза, скопилось очень много раненых. Медперсонал прилагал все силы и умение, чтобы своевременно оказать им помощь.
Ну вот улетели и скрылись из виду последние вражеские самолёты. И тотчас на южной окраине Нижних Бековичей показались шесть танков противника в сопровождении пехоты. Принявший командование батальоном командир четвёртой роты лейтенант Мельник видел со своего НП, как тяжело пятой и шестой ротам. Противнику удалось ворваться на наши позиции. И всё же лейтенант колебался вводить в бой свой последний резерв – четвёртую роту. Мельник вопросительно взглянул на комиссара батальона. Житников отрицательно покачал головой:
– Рано, Фёдор Григорьевич! Должны выстоять…
А шесть танков уже миновали первую нашу траншею и стали продвигаться в направлении батальонного НП. Казалось, ничто не сможет остановить их. Однако взводный шестой роты лейтенант Фёдоров сумел попасть бутылкой в моторную часть вражеской машины. Танк вспыхнул. Почти сразу же чуть левее загорелся ещё один танк: бойцы умело последовали примеру взводного. Не отставала от соседей и рота Филоненко. Её бронебойщики фланговым огнем подбили третью машину врага. Оставшиеся танки начали поспешно отходить.
Наступил самый подходящий момент для контратаки. И тогда впереди четвёртой роты появился комиссар батальона Житников. Бойцы услышали его спокойный и властный голос:
– За Родину! Гвардейцы, вперёд!
Рота поднялась в атаку. Комиссар, бежавший впереди с пистолетом в руке, внезапно упал.
Вера Колодей, наблюдавшая за атакой, видела, как падал комиссар. Убит?! Нет, поднялся и, как-то странно придерживая левой рукой живот, снова побежал. Шагов через тридцать он снова упал. Вера выскочила из окопа и бросилась к комиссару. Он лежал весь в крови. Перевернув Житникова на спину, медсестра увидела большую рану. Медицинская помощь была уже не нужна… Но поднятая комиссаром в контратаку рота выбила противника из наших окопов и восстановила положение на участке.
А враг тем временем готовил очередную атаку на позиции второго батальона. Политрук Мордвин принял на себя обязанность комиссара.
Наивысшего напряжения достиг бой на правом фланге третьей роты первого батальона, где артдивизион бригады отражал атаку гитлеровских танков. Из двадцати орудий четыре были выведены из строя «юнкерсами». Противник, рассчитывая на большие потери в дивизионе, бросил на этот участок несколько своих T-IV, предполагая добиться лёгкой победы. Но просчитался. Меткими выстрелами был подбит танк, через минуту – другой. Рассвирепевший враг бросил в атаку ещё взвод танков.
В центре боевых порядков дивизиона стояла сорокапятка сержанта Атрепьева. Сюда-то и направили свой удар гитлеровские танкисты. Сержант уловил момент, когда T-IV повернулся чуть боком, и пробил метким выстрелом бортовую броню. Внутри танка взорвался боезапас.
Но второй танк ударил по орудию осколочным. Прицельное приспособление было разбито вдребезги. Сержант вогнал снаряд в казённик и навёл орудие «на глазок». Словно почуяв неладное, танк пошёл зигзагами. Но уйти далеко ему не удалось: прозвучал выстрел, и моторная часть загорелась.
