– Пусть это останется великой тайной, – показал я зубы, давая понять, что не намерен раскрывать карты. Якобы чтобы помучились. На самом деле, эти вопросы заставили мучиться меня. Прямо жажда обуяла. Нестерпимый зудёж внутри. Мало мне было своих собственных сомнений, а тут ещё хрен принёс этих двоих тонких ценителей женских прелестей не напоказ.
– Ладно, – рассмеялся зычно Самоцветов, – сами разберёмся!
Этот всегда был самоуверенным мачо, который никогда в себе не сомневался. И то, что он сделал стойку на Анну, я понял безошибочно верно.
Шестое чувство. Обострённое восприятие самцов, которым симпатична одна и та же женщина.
Всё же симпатична. По крайней мере, сегодня я её точно никому не уступлю.
Ещё несколько вежливых фраз, и мы расходимся, раскланявшись. У каждого из нас на выставке – свои интересы. Каждый вложил лепту в общее дело, и теперь настала очередь мериться, у кого что больше и круче.
Любая выставка – и товар «лицом» показать, и с коллегами пообщаться, а также найти новые связи, знакомства, рынки сбыта.
Кое-что здесь напоказ. А кое-что – намёком на перспективу. Настоящие прорывы и открытия происходят не на выставках.
Пока я размышлял в одиночестве (как редко выпадает подобный шанс, когда ты в толпе), неожиданно снова нарисовался Ребусов. Вид у него – стоически страдающий.
– Что на этот раз? – я искренне надеялся его не увидеть минимум час. Но прошло не так много времени, а он снова здесь.
– Я должен кое-что сказать, – бормочет он, запинаясь. – С Одинцовым и Егоровым мы когда-то начинали. Я знаю: вам понравилось то, что Одинцов предложил.
– Считаешь, что он не достоин? – недовольно щурюсь, понимая, что за всем этим мямляньем лежит какое-то уж очень глубокое дно.
– Нет, считаю, что достоин, – мотает он головой, отчего его хорошо уложенные волосы снова превращаются в воронье гнездо – торчат в разные стороны, как корявые ветки. – Просто мы нехорошо расстались, а я бы не хотел, чтобы вы думали, что это правда.
– Что правда?
– Что я украл у них наработки, – вздыхает он несчастно.
Час от часу не легче. И именно сейчас он надумал каяться. Кстати, где Анна? Что-то её слишком долго нет. Пусть вернётся и спасёт меня от глобальной задницы по имени Антон Ребусов.
Гениальнейшая башка. И вот такой тотальный неудачник в некоторых вопросах. Как оказалось, у него и тёмное прошлое имелось.
Я, наверное, не параноик. Никогда не интересовался слишком глубоко жизнью своих подчинённых, компаньонов, женщин, которые меня окружали. У меня и служба безопасности больше охраняет наши бизнес-секреты и разработки, чем меня, например. И, в общем, вот эти откровения заставили меня крепко задуматься, а правильную ли я жизнь веду?
Проверь я на вшивость Ребусова несколько лет назад, возможно, мы бы рядом сегодня не стояли. Озадачься я сбором досье на Марью, возможно, не женился бы на ней никогда.
– Разберёмся с этим позже, – цежу я сквозь зубы. Мне сейчас только скандала не хватает для полного счастья. Ненароком кто его откровения услышит, будет бомба почище театральных представлений Лепехина и Самоцветова. – У нас будет время поговорить на эту и другие темы.
Ребусов стоит с таким лицом, что впору его на эшафот вести.
– Лицо попроще сделай, – прошу я его. – И расслабься. Вина вон выпей, что ли.
А я широким шагом ухожу от него прочь. Во-первых, стоять рядом не хочу, а то сделаю что-нибудь неподобающее. Ведро со льдом на голову надену, например. Как-то он меня сегодня чересчур раздражает. А во-вторых, мне нужно найти Анну. Что-то слишком долго она не появляется.
