Мы все живём на кладбище за столько лет войны,
И строим на костях свои жилища.
А на курганах памятных уже растут сады.
Травой покрыты густо пепелища.
Земля – пирог слоёный из костей и черепов,
Вновь ожила, и шумные дубравы
Латают её песнями из птичьих голосов,
Зеленым цветом застелив кровавый.
Копни сажень, другую. Прошедшей жизни след
Напомнит о себе своим потомкам.
В восьмом колене внук, увы, поймёт, как в страшном сне,
Что обманули мужа как ребёнка.
Стерев народ и память с ним, вновь с белого листа
Написана история, как сказка.
И мир не тот рисуют нам, и летопись не та
Начертана рукою тёмной в маске
«Любви вселенской», дабы утаить свои клыки.
С крестом на шее, с библией в ручищах,
Что 300 лет тому назад, канонам вопреки,
Начёркал умный поп в своём жилище.
Ломали стены, в аккурат, заводов и печей
Заброшенных людьми, давно забытых.
Иконостас в проём вставляя ловко, без ключей
В сердца вползли легко, коль дверь открыта.
На башни водружая крест, церквями называли
Заводы, кузни, доменные печи.
Навешали лапшу на уши людям о любви,
На неокрепшие ещё взвалили плечи.
Сгоняли в церкви новые чинушам на показ
Крестьян лишь лицемерно православных,
Исполнив долг, мужик, вернувшись в свой приказ,
Свободой дорожил с попом на равных.
Втирают нам в сей час о нищей и немытой
Руси. «Крестьяне грамоты не знали!»
Но чада семилетние Россеюшки «забитой»,
Отнюдь, уже писали и читали.
До коли будут нам лепити замки из песка
На кладбищах былых цивилизаций?
Доказывая с хрипом и пулей у виска
Отсталость нашу с кучей декораций.
ИзТОРиянаписана с подачи иудеев,
Потомки их и ныне на престоле.
Поклёп ведут на Ариев бывшие плебеи.
Мы кривде их внимать будем до коле?
По копиям вторичным учебники мы пишем
И в школе заучаем ложь как правду.
И не вдаваясь в суть, мы верим в то, что слышим
Идти стараясь в след, в угоду стаду.
Стесняемся открыто подвергать сомненью что-то,
Плывём рекой безликою толпы.
«Пускай рулит махиною судьбы не я, а кто-то.
А мне нет смысла лезть из скорлупы.
Зачем брыкаться, биться, лезть из кожи,
Когда земное кладбище везде?
Одной могилой больше, меньше может
Сижу себе тихонечко в гнезде.»
Того не понимая, что на древе без корней
Сучком засохшим ветви опадают.
И падать из гнезда на землю, всё-таки, больней.
Птенцам своим же крылышки ломая.
Мы все живём на кладбище, и мы – потомки мёртвых,
Мертвы наши безродные жилища.
И нет курганов памятных! Ведь если память стёрта,
Нас ожидает Рода пепелище!!!
Уже нарциссы раз (с) цвели, и слышен с гор поток ручья.
И словно в белых кружевах стоит невеста-алыча.
И слышен щебет воробьиный, и переливы птичьих стай.
Кукушка где-то издалече считает годы мне до ста.
С утра роса падёт на травы, нам предвещая жаркий день.
И лёгкой зеленью покрылись деревья, отдавая тень.
Вот просыпается природа от долгой спячки затяжной.
Весны приходит время года, её окончен выходной.
И ты проснись же, человече! Довольно спать, пришла пора
Созвать на думу наше вече, благославлённо светом Ра!
Ярило солнце, нам в подмогу, взаимно к помощи взывает.
Наш хрупкий мир летит к чертям,
уже давным-давно, и тает.
Покоя шоры на глазах пора нам снять, они мешают,
А кто-то сзади, не стыдясь, в колёса палки нам вставляет,
