XXL училка для (не) Послушника - страница 5

— Замечательно. Завтра на уроке и расскажешь, — делаю я шаг назад, но Егор хватает меня за руку и резко притягивает к себе, срывает с меня очки и хрипло шепчет:

— А я хочу сейчас, — и тут я чувствую, как что-то совсем недетское и твёрдое упирается мне прямо в живот.

— Немедленно отпусти меня! — пытаюсь я вырваться из его медвежьих лап, но он лишь ещё сильнее прижимает меня к себе.

— А я вот прочитал тут «Пятьдесят оттенков серого», — хрипло бормочет он мне на ухо, пока его рука уже ползёт мне… Под блузку! — Ты просто зачётная милфа, давно хочу тебя… — бормочет он, и тут морок спадает с меня.

Да что это за дурное воспитание?! Что он себе позволяет?!

И я решительно сжимаю кулак. С зажатым в нём…

— Что вы делаете… — пищит неестественно высоким голоском дрянной мальчишка, пока я со всей силы выкручиваю его ещё неокрепшие тестикулы.

— Я тебе не милфа, Егор, — строго выговариваю я. — А Любовь Ивановна!

— Хорошо, хорошо, только отпусти меня!

— Отпустите. Любовь Ивановна. Пожалуйста. Повтори, — строго произношу я.

И продолжаю выкручивать его до конца.

— Отпустите, пожалуйста, Любовь Ивановна! — уже со слезами на глазах просит этот испорченный гад.

— Я больше так не буду, — подсказываю я ему.

— Я больше так не буду, — уже навзрыд просит он.

— Хорошо, Егор, жду твой доклад завтра, — отпускаю я его наконец, и поправляю на себе с достоинством одежду и очки.

— Я это так не оставляю, — слышу я его злобное шипение за спиной и визг тормозов, когда он срывается с места.

Я бы на месте его родителей проследила бы за его манерой вождения. Мальчик слишком импульсивен. Это опасно.

Люба, за два месяца до этого

— Это просто недопустимо! Мы вам обещаем, что все виновные будут привлечены к ответственности! Я вам гарантирую, что в отношении Любовь Ивановны будет применено дисциплинарное взыскание! — распекается мой директор, а точнее, директор школы Иван Иваныч, перед вальяжно развалившимся перед ним в кресле Задворским-старшим.

А точнее, папашей-депутатом Егора, или кто она там ещё.

Рядом сидит Егор, а его отец как должное принимает извинения моего раскрасневшегося начальника.

— Мы приносим свои извинения. Вся школа приносит свои извинения, — шипит Иван Иванович на меня рассерженным гусем, пока я спокойно смотрю на эту парочку.

Отец и сынок. Как же они похожи.

Теперь я прекрасно вижу, в кого уродился Егорка. Да он просто чуть более новая и молодая копия Задворского-старшего.

Вот он сидит, широко расставив ноги, в дорогом итальянском костюме перед склонившим перед ним свою голову директором школы. Со знанием дела и не скрываемым сладострастием рассматривает меня.

Растягивает свои чуть масляные пухлые губы в плотоядной улыбке, и я понимаю, от кого набрался его сынок.

Недалеко откатился от яблоньки. А точнее, от этого дуба.

— Вы понимаете, что ребёнку нанесена непоправимая психологическая травма? — грозно повторяет Задворский-старший, явно издеваясь над моим боссом.

И я всё так же продолжаю молча смотреть перед собой.

— Извинись! — одними губами шепчет мне беззвучно Иван Иваныч, и я только плотнее сжимаю свой рот.

Не дождутся от меня никаких извинений!

— Мальчик был просто в шоке. Потрясён, — продолжает свою обличительную речь папаша, пока Егорка смотрит на меня своим бычьим взглядом. — Вы понимаете, что мне достаточно одного слова, и вашу школу закроют?! — давит на нас Задворский.

— Конечно, конечно, мы всё понимаем! Мы всех накажем! Лишим премии! — мечет он в мою сторону молнии. — Только скажите, что нам ещё сделать, как загладить вину перед вами? Пятёрка по литературе автоматом, это само собой, конечно же, — лепечет он, пока Задворский продолжает сверлить меня своим ненасытным взглядом, от которого мне уже становится не по себе.