А-а-а, махнула рукой на гордость. Хватит страдать по тому, что уже не исправить!
Скользнула взглядом выше и опешила. Снова он!
– Ничего не происходит, – с ленивой угрозой протянул рыжий, – обсуждаем, почему член моей бригады ведет себя так, словно ваш Феникс, а сама завалила простейший зачет.
– Это правда? – вскинул брови Алексей, в глазах мелькнуло сочувствие. Софи ощутила, как стыд сдавил горло, а лицо снова горит. И почему всем есть до нее дело? Заняться нечем?
– Я разберусь и пересдам, – искренне ненавидя заступников и радетелей, буркнула девушка. Может, четверокурсник сам ее выдал начальству. К мастеру пришли на нее с докладной, вот и взъелся.
– Надеюсь, – процедил рыжий и удалился, ухитряясь спиной выражать неодобрение: вредная девчонка опять подставляет под удар его драгоценную бригаду.
– Это всего лишь зачет, плюнь, – щедро посоветовал второй пилот, с копной светлых вихрастых волос. После третьего курса парням разрешали не стричься под ноль. Девчонкам в этом плане было проще: или короткая, чуть ниже ушей прическа или аккуратно заплетенные в косы и собранные на затылке волосы – не дай Бог, в механизм затянет.
– Сама справлюсь, – нервно дернула плечом Софи. Наверное, больше всего на свете она ненавидела такое сочувствие: пустое, бесполезное, давящее на плечи.
– А почему он тебя Фениксом назвал? – спросил вдруг третий, и Софи поняла, что страшнее сочувствия бывает любопытство. Еще более пустое и опасно-ядовитое.
– Дурак, потому что, – отрезала девушка и сбежала, не попрощавшись. Умом понимала: бегство не выход, но ноги сами понесли в сторону каюты, где можно было спрятаться под одеяло от злого мастера, вредного рыжего и непонятного четверокурсника…
И дернуло рыжего за язык сравнить ее с братом. Заметил, как она пролистывает на планшете новости об Олеге, увидел знакомую фотку – она и не знала, насколько брат популярен в академии. Был. Вот Макс и решил: непутевая механик – фанатка Феникса. Взбеленился еще больше. Ворчал, что надо схемы учить, а не на пилотов заглядываться, пусть и таких крутых.
Софи вдруг осознала, что прет, не глядя, по коридору, с пыхтением разозленного ежа, а парни со смешками убираются с ее пути, бросая вслед замечания о вредности отдельных гномов.
Беда любого замкнутого пространства – публичность.
Софи замедлила шаг, заставила себя задышать ровно и перестать кусать болевшие уже губы.
«Ты меня слышишь, Пылинка?», – раздалось вдруг в голове, и Софи запнулась, застыла с поднятой ногой, устремив ошалевший взгляд перед собой.
Пылинка? Среди бела дня?
Паника хлестнула по нервам, и девушка осознала, что этот ужасный день и не думает менять гнев на милость.
– Забавная она, – задумчиво хмыкнул Мишка, излюбленным жестом взъерошив непокорные волосы, – похоже, дрянной из нее механик. У меня было чувство, что тот чел, бригадир, придушит малышку, не вмешайся мы. Видать, серьезно их достала. Сам знаешь, какая в бригадах грызня за успеваемость. А этот… высоко метит. Карьерист, – и он неодобрительно покачал головой.
– Она не забавная, а странная, – заметил Николай, поправляя манжет комбинезона с таким видом, точно на нем был фрак, – механик из нее дрянной, зато в ангар таскается по вечерам и знает в деталях процесс предполетной подготовки. А ты видел, как она испугалась, когда ее назвали «Фениксом»?
– Она испугалась всего и сразу, – не согласился Алекс, – нас, бригадира, несданный зачет…
