Я дура - страница 5

– Зачем такую хорошенькую головку забивать ненужной информацией. Пресс-служба дала информацию? Я там был? Ну, значит, ничего и не было!

Никакие ссылки на то, что я журналист, что у нас демократия и читатель имеет право на достоверную полную, исчерпывающую информацию на милого не действуют.

– Пиши исчерпывающую информацию о бабушках и дедушках, там тайн нет. Да и им самим о себе читать будет приятно, – обычно советует Джоха.

От размышлений отвлекает какой-то мужик, нетрезвой походкой шествующий по двору. В тщетной попытке пересечь двор по прямой, мужика заносит то в право, то влево. Похоже, при такой траектории «полета» мужику будет не просто обойти машину милого. Вот он ступает нетвердой походкой в круг света, еще мгновение и будет лобовая атака с «жигуленком». Набираю в легкие воздуха, чтобы окликнуть несчастное существо, и замираю с открытым ртом. Мужик поднял голову к фонарю. Бен Ладан собственной персоной. Только без чалмы! Но кто же забудет физиономию террориста номер один, сотни раз показанную в новостях, сопровождаемую душераздирающими историями. Пока прихожу в себя, мужик-Ладан пару раз, и откуда резвость взялась, обежал вокруг лошадки милого. И куда делась его нетвердая походка! Остановился и стал откручивать с машины зеркало заднего вида.

– Зачем Ладану грошовое зеркало? Он же миллионер или миллиардер, – когда эта мысль оформилась в мозгу, понимаю всю ее чушь. Но глаза, глаза-то видят, как «Усам» крадет зеркало с «жигуленка» милого. С криком «а-а-а-а» бросаюсь на кухню. Влетаю, как раз в тот момент, когда Саулешка ставит перед милым огромную сковороду жаренной колбасы залитой яйцами Вернее пытается поставить. Я как раз и влетаю в ужин милого. Аппетитное блюдо продолжает траекторию моего полета. Два кусочка колбасы, как в насмешку, плюхаются на колени милого. Глада на них, Джоха произносит весьма спокойно:

– А парой секунд позже ты подлететь не могла? Или приземлиться чуть левее?

– Там «Усам» с зеркалом, – пытаюсь объяснить ситуацию в двух словах. При этом энергично машу руками в сторону спальни.

– «Усам» это кличка кота? – сохраняя завидное спокойствие, спрашивает милый, – И он смотреться в зеркало в твоей спальне?

– Нет, он террорист номер один, и откручивает зеркало с твоего «жигуленка», – перехожу на более внятную речь.

– Ясно, – и многозначительный взгляд в сторону Саулешки. Дескать, умом от ночных рейдов тронулась баба. Взгляд на меня, как на больную, – тебе бы ночами не в рейды ходить, а другим делом заняться.

И все это ласково и предупредительно, как с больной.

– Он зеркало с твоей машины украл, – делаю еще попытку, но не очень уверенно.

– Зачем ему мое зеркало? – в голосе появились железные нотки недовольства. Всякому терпению приходит конец. Особенно если за окном глубокая ночь и ужин провалился в тартарары!

– Не знаю, – окончательно теряюсь я. Вот так всегда. Посмотрит, скажет, и я начинаю сомневаться даже в том, что несколькими минутами назад видела собственными глазами.

– Тогда продолжим ужин, – вполне миролюбиво предлагает милый и тут же превращается в командира – Тея, берись за уборку полов. Сауле, на тебе стол. На все две минуты. А я в ванную.

Через десять минут мы мирно пьем чай. А милый уминает за обе щеки жаренную колбасу с яйцами. Меня не покидает мысль о «Усаме Бен Ладане» и зеркалах заднего вида. Не уже ли привиделось? Но почему? Я не курю, не пью, вообще не употребляю спиртное даже слабенькое, даже по праздникам, держусь на огромном расстоянии от наркотиков и прочей дребедени. Откуда тогда глюки? Улучив момент, когда Саулешка уже в третий раз уточняет по просьбе Джохи комплементы, сказанные ей уличным парнем, выхожу на балкон. Тот же двор колодец, Тот же фонарь. А под фонарем – «жигули». Вглядываюсь, точно одного зеркала нет. А может просто невидно? Но сомнениям не суждено было родиться. Вновь из-за угла появляется все тот же мужик, но уже в белой чалме и стеганном халате. Почему я решила, что тот же, не знаю. Но когда он поднял глаза к фонарю, то мои самые худшие догадки подтвердились – «Усам!» Усам обошел машину милого и… начал откручивать дворники. Сунув один в небольшой пакет, огляделся – нет ли кого. Фонарь вновь осветил лицо. Ошибиться было просто невозможно – «Бен Ладан», собственной персоной.