Я не сразу вспомнила, что сэр Годвинсон – это юный рыцарь, Эрик, пригласивший меня танцевать. И зачем он здесь?..
- Да, конечно, впустите, - разрешила я.
Эдит посторонилась, пропустив юношу, и тот вошел, неловко кланяясь и краснея, как мак.
- Пришел узнать, как ваше здоровье, леди Кирия, - сказал он. – С вами все в порядке?
- Со мной? – я успела забыть, что подвернула ногу, но тут же спохватилась: - Да, уже все хорошо. Спасибо за заботу.
- Это чудесно, - закивал Эрик и замолчал, глядя на меня.
Он держал свиток, перетянутый витым шнуром – прижимал к груди, как что-то немыслимо ценное. И все смотрел на меня – как-то удивленно, с любопытством и жадностью, и… с опаской.
- Со мной все хорошо, - повторила я, потому что молчание затягивалось. – Вас послал мой отец?
- Нет, простите, - он спохватился и с поклоном протянул мне свиток. – Мой отец попросил передать вам вот это – письмо от милорда Сомареца.
- От короля? – я не торопилась взять послание, и Эрик положил его на стол.
Я подошла ближе, разглядывая круглую печать с оттиском герба – волк в прыжке. Герб северных королей.
- От короля, - подтвердил Эрик. – Письмо жениха невесте.
Что ж, письмо было бы очень кстати. Не приехал сам – хотя бы прислал письмо, чтобы все объяснить. Я взяла свиток и попыталась развязать шнур, завязанный крест-накрест, чтобы никто не мог прочесть письмо, не сломав печати, и Эдит тут же открыла один из ларцов и передала мне перочинный ножик с костяной ручкой.
Даже о писчих принадлежностях позаботились. Почему-то такая забота нравилась мне все меньше и меньше, я занервничала, и не сразу смогла перерезать шнур, смяв бумагу.
Наконец, письмо было развернуто, я отошла к светильнику, скрывая ото всех, что написано, но Эрик и служанки сами проявили деликатность – отступили к порогу и застыли там.
Буквы, написанные легким, изящным почерком, сначала никак не складывались в слова – я волновалась, и строчки прыгали перед глазами.
Но потом я увидела свое имя – это было так странно, я никогда не видела своего имени написанным. Заглавная буква была нарисована твердо, со стрелкой наверху, как острие копья – «Кирия».
Я глубоко вздохнула и принялась читать:
«Госпожа моя Кирия! Надеюсь, вы простите, что обращаюсь к вам по имени, без упоминаний ваших титулов. Надеюсь, что вскоре вы разрешите называть вас лишь по имени – Кирия. Ведь ваше имя означает – «госпожа».
Простите меня и за то, что я не смог приехать к вам сам, чтобы посмотреть вам в глаза, завоевать вас, убедить в искренности моих чувств и твердости моих намерений сделать вас своей женой и королевой.
Пусть вас не удивляет, что я говорю так, словно знаю вас. Я знаю вас, знаю все. Я видел вас в отражении источника Флёр-де-Фарин, и фея сказала, что вы станете моей судьбой…», - тут я оторвалась от чтения и подозрительно посмотрела на Эрика.
Он и служанки стояли поодаль, почтительно потупившись, но Эрик, как будто почувствовав мой взгляд, поднял голову.
- Что-то не так? – спросил он.
Вместо ответа я продолжила чтение.
«…что вы станете моей судьбой, и просияете солнцем в моей жизни и в жизни королевства Баллиштейн. С тех пор, как я увидел вас – рыжекудрую, с глазами, как зелень наших лесов, я не могу думать ни о ком другом. Обещаю, что если вы примите мою любовь, я окружу вас заботой и нежностью, и буду вашим верным рыцарем от этого дня и навеки. Искренне ваш, с любовью и уважением, Чед Сомарец».
